зажимающих так, что трудно дышать. И от дыма – тоже трудно дышать. Один из танцующих протянул вместо сигареты явно что-то другое. Со сладким запахом вожделенного катарсиса. Наполнение скрутки было совсем легким, но Диа, не сделав и затяжки как следует, рассмеялся. Закашлялся, сгибаясь пополам. Все же такими вещами он никогда не увлекался. Ему было мерзко от одной мысли о прикосновении губ к этой дряни. Но ощущение откликалось его тяге к саморазрушению сегодня. Кто-то заботливый отвел его к барной стойке. Кто-то дружелюбный купил алкоголь.

      Диа даже не посмотрел, что в стекле.

      На краю остался след помады. «Красный бархат», оттенок сезона от Донателлы Герры. Горло обожгло сладостью, сжало так хорошо, что захотелось запрокинуть голову, раскачиваясь в такт музыке.

      Музыка хреновая.

      Та самая, что в топах чартов. Та, что рвет колонки, и грудь начинает биться вместе с ней, как натянутый барабан. Сердце сходит с ума, пытается выбраться наружу. Поэтому Диа оказался не против, когда чьи-то руки потянули за края одежды – разорвать и распахнуться, растянуть майку, стать оборотнем и дышать паром в глубоком лесу за городом.

      До леса так долго.

      Диа веселился вместе с незнакомой компанией и пошатнулся на каблуках, когда незнакомая рука потянула за шлевку ремня. Они танцевали так, будто завтра апокалипсис. Как будто они – тот шабаш, что его призовет. Сотни незнакомцев и нежных красавиц, с десятками из которых успеет потанцевать за ночь.

      Диа не заметил, как к нему подобрались ближе. Не почувствовал ничего, даже оказавшись притянутым к чужому телу, даже позволив поцелуй. Получилось грубо, резко, не размыкая губ, не закрывая глаза. Напротив все равно одни цветные пятна.

      Остался привкус лакрицы. Абсент.

      От количества выпитого горели внутренности, гудела голова, мерзко слабели руки.

      Блядь, как хреново. Переборщил, потерял меру. Проблеваться бы где-нибудь за углом, выползти отсюда. Колени вот только дрожат. Остается шататься на месте в коллективном трансе, воздевать руки к божественному потолку с вереницами темных труб. Интересно, по ним можно ползать? Там, по трубам. Красться, как супергерой, или секретный агент, или кошка. Кошки не носят ошейников и цепей. А у него цепи такие тяжелые. Блестят бриллиантами, белым золотом. Наверное, такие украли бы даже у секретного агента. Или супергероя. И тем более у кошки.

      В клубах целуют редко. Обычно боятся подхватить заразу и все такое. Сейчас псевдозабота о собственном здоровье попыталась потеснить умение напиться в хлам и конкуренции не выдержала. Какое тут здоровье? Руки вытянулись на плечи фигуры без возраста и внятных человеческих очертаний. Диа редко смотрел на своих случайных знакомых. Он закрыл глаза, ударился бедрами о чужие, как волна о пирс. Подхватил и прижался крепко, продолжая поцелуй-столкновение.

      Если бы можно было упасть на первого встречного и попросить забрать с этой планеты… Диа все равно