Дмитрию хотелось проснуться, но и в то же время понять, разобраться. И поэтому он продолжил идти. Он был осторожен, бдителен; и, не поворачивая головы, посматривал по сторонам и прислушивался. Со всех сторон раздавались перешёптывания как шелест старых страниц, иногда над рядами книг через узкую линию Дмитрий видел, как в соседних рядах стеллажей проскальзывали чёрные тени.
Дмитрий дошёл до большого окна с деревянной рамой. Снаружи моросил дождик, были видны берёзы, фонарный столб, асфальтированная дорожка, а за ней стояло небольшое кирпичное здание. Ничего необычного, ничего примечательного. И этот унылый, обыденный пейзаж Дмитрия даже заземлил, успокоил, но и на пару секунд он забыл о потенциальной опасности.
Послышался скрип пола под линолеумом. Дмитрий оцепенел, а внутри всё похолодело. Он спиной чувствовал, что за ним кто-то стоит. Тот, кто вызывает страх; тот чей взгляд он чувствовал эти две недели в минуту осознавания, но никогда не видел. Этот некто выдохнул намеренно громко. Дмитрий вышел из оцепенения и в ужасе развернулся. Перед ним стояла тень как от человека, но трёхмерная, плотная, и, кажется, мужского пола. Дмитрий рассмотрел лицо – скорее очертания более чёрным на чёрном, но без чёткости.
Существо улыбнулось, как в приветствии, и двинулось на Дмитрия, а он в страхе и изумлении попятился, споткнулся и спиной полетел на окно. Окна в библиотеке были старые, а оттого не очень-то прочные – об этом Дмитрий успел подумать несмотря на ситуацию. Но оно не разбилось.
Дмитрий наткнулся спиной на стекло и, в замедлении момента, начал падать сквозь него как через застывшую гладь воды. Горизонт переменился, и то, что было перед Дмитрием переместилось вверх. Выпадая из окна, он бы всё равно падал вниз, но он падал не как из окна что с боку в стоячем обычном здании, а с верху – как будто здание перевернули параллельно земле. Дмитрий пожелал спасения, или лучше – пробуждения. Падение резко ускорилось, и удар отдался яркой вспышкой, но не было боли в теле, лишь потемнело в глазах на несколько секунд.
Тишина без единого звука, прохлада. Дмитрий лежал на спине, как на чём-то гладком, но твёрдо-упругом; ему не было больно, но было неприятно в спине и голове. Он открыл веки – и чернота. Ничего не понимая, он сел. Перед ним была чернота, под ним, над ним – везде; и он сидел на черноте как на плотном воздухе, по странному упругому, но гладкому как плитка пола без швов.
Справа Дмитрий заметил тусклый сероватый свет и поднялся. Там был островок в черноте, накрытый прозрачным куполом – как кусочек мира, или как продвинутая технология, которая бы генерировала симуляцию, вдруг оборвалась здесь и дальше ничего не было. И Дмитрий был в этом ничего. Под тем куполом, смазавшись как от толщи воды, был тот