Татарин, не отрывая взгляда от Ленкиной груди, что-то негромко сказал, и Ленка засмеялась, запрокидывая голову. Кто-то из корешей Татарина достал из кармана пакетик с холодком и протянул Ленке. Та взяла пакетик, жеманно улыбаясь и поводя плечом, открыла и двумя пальчиками медленно вынула одну таблетку и также медленно поднесла к пухлым губам. Интересно, на кого был рассчитан этот спектакль? На него, Кира? Или Ленка открыто флиртовала с Татарином?
– Чего, у тебя уже всё с Самойловой? – Вовка толкнул его в бок.
Кир не ответил. Он по-прежнему неотрывно смотрел на Ленку. Она уже открыла рот – Кир видел, как блеснули её ровные белые зубки и мелькнул розовый язычок, но тут Татарин своими короткими, словно обрубленными пальцами неожиданно перехватил Ленкину руку с таблеткой, и что-то проговорил. Ленка разжала пальцы, и таблетка упала на пол, под ноги Татарину. Татарин лениво наступил на неё, и, хотя Кирилл со своего места не мог этого слышать, но он всё же ощутил, как хрустнула таблетка под толстой рельефной подошвой ботинка. Потом Татарин сделал знак одному из своих шестёрок, и у того, словно по волшебству появилась в руках бутылка с чем-то мутным, а вслед за бутылкой и пластиковые стаканчики.
– Газировкой Татарин твою Ленку угощает, – опять раздался Лёхин голос. – Говорят, в нос и в голову здорово шибает. Полный улёт башки.
– У тебя, Лёха, нечему улетать, – засмеялся Вовка.
Шорохов их не слушал. Газировка или попросту самогон с газами была преотвратным пойлом, но почему-то у них внизу считалось большим шиком угощать таким девчонок. Хотя сейчас Кира заботило не это. И даже не то, что Ленка, хихикая и закатывая глаза, приняла из рук Татарина пластиковый стаканчик, и, значит, с высокой долей вероятности вечер она закончит на каком-то заплёванном матрасе под его потной и жирной тушей. Нет, всё это почему-то мало его волновало. Киру не понравилось, что Татарин по каким-то причинам не захотел, чтобы Ленка приняла холодок. А такие люди, как он, никогда и ничего не делают просто так. Кир перевёл взгляд на Костыля и заметил, что тот, прищурившись, тоже наблюдает за этой сценой. И опять Кирилл вспомнил лицо Лазаря на толчке, выпученные глаза, бульканье и сипение, вырывающееся вместе с кашлем из впалой Лазаревской груди.
– Да ладно, Кирюха, забей на неё. Баб что ли мало вокруг, – Вовка Андрейченко опять толкнул его. – Давайте, парни, лучше закинемся. У меня есть.
Вовка порылся в кармане своего комбинезона и достал пакетик с холодком.
– Во! Угощаю. Давай, Кир.
Кирилл наконец оторвал взгляд от Ленки и Татарина, посмотрел на Вовку, не понимая, что тот предлагает, а когда до него дошло, ему почему-то стало страшно.
– Слушай, Вовка, может, не надо пока, а? Ну нафиг.
– Ты из-за Лазаря что ли