Развод. Я не прощу измену. Лана Полякова

пересечься неподалёку от садика Анюты. Думаю, что часа мне хватит на всё про всё.

      Я отъехала от дома Аськи метров на двести и остановилась перед выездом на шоссе.

      Муть поднималась из организма после нашей встречи.

      От Аськиного представления о верности и любви меня сейчас стошнит!

      Я открыла дверь автомобиля, и свежий ветерок холодил испарину на моём лице. Тошнота немного отступила, но стоило мне представить, скольких девиц протащил Никита через нашу постель, и я не выдержала и склонилась на дорогу, выворачивая себя.

      Мерзость какая!

      Не кровать, а общественный туалет!

      И меня вывернуло опять и опять.

      Я очень не люблю, когда чужие люди… не люблю физического контакта с чужими людьми. Мне не очень комфортно в парикмахерской, на маникюре. Та же Аська с её губами была мне неприятна физиологически. Всегда казалось, что её кожа на ощупь немного пластиковая, неживая. Как у куклы. Холодная.

      Я стараюсь приглушать эту свою фобию. Не думать о ней. Не переносить моё неприятие на окружающих. Люди не виноваты, что мне противны их касания.

      Поэтому одежда у меня в основном закрытая, и я максимально стараюсь не контактировать лишний раз.

      А Никита…

      Никита вывалял меня в выделениях, в поту чужих тел. Приволок это всё в сердцевину нашей семьи. При этом прикрываясь любовью.

      И меня вывернуло опять. Горькой желчью нашего брака.

      – Милая, нельзя так! – услышала я голос и выпрямилась, помогая себе дрожащими руками. Пожилая дама с собачкой на поводочке стояла неподалёку и укоризненно качала головой, поджав аккуратно накрашенные губы. И кокетливый бантик на её берете махал своими трепещущими на ветру хвостиками, казалось, тоже осуждая моё поведение. Мелкая собака, брезгливо приподнимая переднюю лапку, смотрела на меня недобро, как бы примеряясь, что бы такого мне высказать вслед за хозяйкой.