Никита переключил менеджер на видеозвонок и, сделав бровки домиком, с укором посмотрел на меня сквозь три тысячи вёрст.
– Я не понял? А что такого? Тебе что, сложно сказать этому старому козлу два слова? При чём тут моя совесть? Ты хоть представляешь, как в Тбилиси дорого жить? – скорчил он страдальческую рожу.
Меня затошнило от абсурда ситуации:
– Даже на украденные у твоей дочери деньги? – спросила я.
– Ну что ты начинаешь? Тебе в Москве проще заработать, не кипятись.
– Пошёл к чёрту, Котов! Пусть для тебя нынешняя любовница зарабатывает! Слышать и видеть тебя не хочу и не буду!
– Так всё для тебя! Больше не увидишь! – заржал Никита и повторил. – Так ты с Эруардычем переговори!
Сбросила вызов и трясущимися руками отправила номер в чёрный список.
Завтра же озабочусь поиском адвоката на развод! Еще нужно встретиться с полицейским, или достаточно моего заявления чтобы доказать факт грабежа? Вот пусть присудят ему! Хоть так вернуть хотя бы часть!
Как же хочется растоптать и унизить этого гада!
Как же мне больно!
Одиннадцатая глава
Очень неудобно мне жить у мамы.
Всё не так.
Анечка крутилась, отвлекалась, я никак не могла её уложить спать, и весь вечер мы протолкались в кровати. Только она задремлет, как что-нибудь приключается. То брат в туалет идёт и хлопает дверьми, то маме приспичит чаю выпить, то Катя громко засмеётся, не прикрыв двери.
Мучение. И кот, очумевший от такого количества людей и чужой квартиры, капризничает с едой.
В результате мы не выспались с дочкой, и по дороге в садик Анюта уснула в машине, а я была обессиленная и злая.
Перед садом начались капризы. Мы, оказывается, надели не те колготы. Нужны были розовые, а у Анюты красные, и это ужасная трагедия. Никак нельзя идти в сад! Просто невозможно в красных!
Я отвлекла дочь разговорами о том, куда мы пойдём на выходные и сразу трагедия с колготками была забыта. Но встала в полный рост проблема выбора развлекательной программы. В общем, я влетела на пятиминутку перед работой в последнюю секунду. Весь наш коллектив уже притаился по углам в ожидании вожделенной чашки кофе, когда начальник наговорится и наконец-то свалит к себе в кабинет.
И здесь я такая – прямо перед яростные серые очи Романа Эдуардовича.
И то, что я бочком-бочком постаралась задвинуться за спины сотрудников, не помогло. Всё короткое совещание я чувствовала на себе стальной злой взгляд начальственных глаз.
Наконец утреннее мучение завершилось, и народ неумолимым ручьём ринулся вон из помещения. Я сделала шаг в сторону двери, а не тут-то было!
– Софья Михайловна! Зайдите ко мне на минутку! – прилетело мне точно между лопаток.
Зараза! Сейчас испортит настроение с утра