18
Я часто представляю будто я знаменитая и у меня берут интервью.
– Как вы поняли, что писательство – ваше призвание?
– А я до сих пор этого не поняла. Я всегда видела себя на сцене.
И все, рядом с кем росла, говорили – иди на актерское, это твое. И я знала, что буду знаменитой. И в этом было мое призвание. А вовсе не в писательстве.
Я поправляю складку на шелковой юбке и многозначительно замолкаю в ожидании следующего вопроса.
– Что ж пошло не так? – спрашивает журналистка.
– Бабка…
– Бабка?
– Да, знаете, есть такие бабки, меняющие жизни.
Вот одну из них я встретила, где-то в шаге от исполнения своей мечты. И не прошла проверку. А может… может все сложилось именно так, как должно было.
Я мягко улыбаюсь краешком рта. Улыбкой успешной умудренной жизнью знаменитости.
– Вы еще мечтаете о сцене? – раздается следующий вопрос.
– А давайте на “ты”? – весело и непринужденно предлагаю я, могу позволить: – А то я себя как-то неудобно чувствую, мы же ровесницы. (Журналистка кивает).
– Да, мечтаю. Я часто представляю себя драматической актрисой, такой красивой и утонченной, которая играет про любовь. Хотя мне говорили, что я – харАктерный персонаж.
– И какая она?
– У нее много поклонников, ее любят, ею восхищаются, она из хорошей семьи.
Без дерьмового бэкграунда… Она – свет и она доверяет. Себе. Миру. Людям. Мужчинам.
Особенно, мужчинам.
19
Взаимность.
Я смакую это неизвестное мне слово.
Приятно познакомиться, меня зовут Ева.
ВЗА-ИМ-НОСТЬ.
Это то, что неизбежно должно было случится с тобой, о, нежная актриса в прозрачном платьице на голое наглое тело.
Люби, пока тебя не найдут обведенной мелом утром, в его прихожей.
Люби, пока он не превратится в дракона и не разорвет твое сердце когтями в клочья.
Один наушник тебе, другой ему.
Автобус вдруг резко тормозит, и я решаю, что это отличный повод уронить голову ему на плечо. Подхватывает, сцепляемся пальцами. Держимся.
Дыхание перехватывает, от того, как много приходится сдерживать, чтобы не расплескаться в трясущемся автобусе.
Я его солнце, а он мое чудо.
Он гладит мою голову, пока я жмурюсь и загадываю, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Он просит о том же.
20
Я умею дышать под водой. Наверное, я русалка. По крайней мере, у меня точно есть хвост.
Я с какой-то небывалой сноровкой плыву под толщей воды. Мне не страшно. Я часть океана, и, кажется, ещё немного и растворюсь в нем. Вода проходит сквозь меня и затягивает все глубже и глубже.
Но ведь так не бывает! Я, что, сплю?
И как только я об этом подумала, вдруг резко стало не хватать воздуха и… я проснулась от собственного захлебывающегося кашля.
Я рефлекторно повернулась на бок и открыла глаза.
Никого.