– С дороги, – рыкнул Унтермайер, угрожающе двинувшись к обступившим машину.
Те призадумались, неуверенно подались назад и наконец расступились.
Унтермайер расправил широкие плечи и встал у дверцы, зорко поглядывая по сторонам.
– Веди ее сюда, да не зевай! – крикнул он Фергюссону.
Фергюссон с Доузом, подхватив Шарлотту под локти, миновали цепочку местных и подошли к Унтермайеру. Приняв от Фергюссона ключи, толстяк рывком распахнул переднюю дверцу, втолкнул в кабину Шарлотту и кивнул Фергюссону: живей, мол, садись с той стороны.
Столпившиеся вокруг встрепенулись, бросились к ним.
Одним ударом огромного кулака отшвырнув самого прыткого из нападавших в толпу остальных, Унтермайер с трудом протиснулся в машину мимо Шарлотты и перебрался за руль. Мотор не подвел, завелся с пол-оборота. Переключившись на первую передачу, Унтермайер свирепо вдавил в пол педаль газа. Машина рванулась вперед. Преследователи, остервенело цепляясь за распахнутую дверцу, потянулись к сидящим внутри.
Унтермайер захлопнул дверцу и запер ее на замок. Взглянув вслед набирающему скорость «Бьюику», Фергюссон в последний раз мельком увидел потное, искаженное страхом лицо толстяка за стеклом.
Преследователи цеплялись за скользкие борта машины что было сил, но все напрасно. Стоило «Бьюику» набрать ход, все они один за другим попадали наземь, и только один, громадный, рыжеволосый, распластавшийся на капоте, маниакально тянулся сквозь выбитое лобовое стекло внутрь, к лицу водителя. Увернувшись, Унтермайер заложил крутой вираж, и рыжеволосый, соскользнув с капота, безмолвно рухнул ничком на растрескавшуюся мостовую.
Машина вильнула, накренилась на сторону, но тут же выправилась и вскоре скрылась из виду за рядом покосившихся зданий. Недолгое время спустя визг протекторов стих вдалеке. Унтермайер с Шарлоттой полным ходом мчались к спасительным рубежам питтсбургского поселения.
Фергюссон глядел вслед умчавшемуся «Бьюику», пока его плечо не стиснули тонкие, сильные пальцы Доуза.
– Ну что ж, – пробормотал он, очнувшись от оцепенения, – машины у нас больше нет. Ладно. По крайней мере, Шарлотте спастись удалось.
– Пошли, пошли, – настойчиво шепнул ему на ухо Доуз. – Надеюсь, у тебя крепкие башмаки: путь предстоит неблизкий.
Фергюссон заморгал.
– Путь? Какой путь, куда?..
– До ближайшего из наших лагерей тридцать миль. Полагаю, дойдем. Мне лично не впервой.
С этим Доуз зашагал к окраине поселения, а Фергюссон, поразмыслив пару секунд, двинулся следом.
Позади вновь собиралась толпа. На этот раз центром всеобщего интереса сделалась неподвижная туша бильтонга. Гневный ропот набирал силу с каждой секундой: досада и чувство собственного бессилия, порожденные утратой машины, выплеснулись наружу, приняв обличье жуткой, отталкивающей какофонии, кровожадного рева и визга. Подобно заполняющей запруду воде, зловещая, распаленная