– Ты в самом деле хочешь сказать мне, что это сын Снорри убил конунга?
Лис медленно и вкрадчиво кивнул, беззубо улыбнувшись в жидкие усы.
– Мальчишка столкнул его с обрыва, – подтвердил он, довольно щурясь на солнце.
Агни провёл рукой по бороде и шумно выдохнул.
– Как же тогда Хьялмар и хускарлы не нашли его? На нём приметная одежда.
– Кто его знает… Я предупреждал, что мальчишка не так уж и прост и ещё покажет себя.
– Показал так показал, – согласился Агни. – Ты расскажешь об этом Гудрун?
– Она не поверит. Никто не поверит. А все те, кто остаётся предан Ольгиру, всё равно будут считать убийцей тебя.
Агни нахмурился.
– Тощий он. Как он справился с Ольгиром? Мне, честно, и самому не верится.
– Тонка была цепь из женской бороды да кошачьего топота. Тонка, да сковала Ужасного Волка.
– Глейпнир, – прошептал Агни.
– Мальчишка – цепь.
– Чудеса, не иначе. Это Ингрид его надоумила?
– Вестимо.
– Сейдкона.
– А ты, кажется, поначалу не хотел видеть её в Большом доме. А теперь посмотри, где ты оказался благодаря её колдовству. Верно, уже не захочешь по своей воле снять с себя эту ношу.
Агни ухмыльнулся, всё ещё поглаживая бороду.
– Раз уж такую судьбу уготовили мне норны, я не смею от неё отказываться.
– Это славно. Славно, что ты позволил волчонку ошибиться. Нить его судьбы тогда лежала не на коленях у норн, а у тебя в руке, и ты правильно распорядился ею.
– Решить бы ещё, что делать с Тилой. Что, если она решит сбежать в Швецию и родит там сына Лейва? Он будет претендентом на власть в Онаскане. Да ещё и кровный родственник Анунда.
– А что, если она родит дочь? Или вовсе не разродится?
Взгляд Агни стал недобрым.
– Здоровье у пузатых баб слабое… – прошелестел Рун.
– Слабое, – согласился воевода.
На третий день Ситрик наконец-то встал на ноги. Кашель и усталость отступили.
Холь всё время был рядом и, не зная, чем себя занять, где-то раздобыл толстые шерстяные нитки и принялся вязать носки, точно примерная хозяйка. Костяная игла в его руках сновала меж петель, как маленькая шустрая рыбка. Вязал он уже вторую пару, когда Ситрик, пройдясь по тесному домишку, наконец-то вышел во двор. В доме, как ему казалось, все ещё стоял больной дух, который он же сюда и впустил.
Скрипнула дверь.
– Куда попёрся? Шапку надень, – прилетело в спину от Холя, однако Ситрик уже нырнул в низкий дверной проём.
Небо было красным от рассвета. Холодный воздух щекотал ноздри и ласкал щёки. Под ногами скрипел тонкий слой снега, но поднимающееся в чистое небо солнце сулило тёплый день. Кажется, снаружи уже было теплее, чем в жилище.
Ситрик вдохнул полной грудью, медленно выдохнул, представляя, как из его носа вылетают слабые остатки болезни и черноты, точившей сердце.
Рядом возник Холь, щурясь и чихая от яркого неба после