Увы, от выволочки наставницы это меня не спасло. И едва мы ушли за кулисы, госпожа Рамси крепко взяла меня за локоток и отвела в сторону.
– Что ты устроила?! – причитала она, отчаянно стараясь сдержать гнев. – Ты же уничтожила наше выступление! Всё время витала в облаках, не попадала в ноты, дважды вступила там, где не надо. Это ужасно! Ужасно! Совершенно немыслимо! Безответственно!
Увы, выдержка ей отказала, и наша сдержанная наставница всё-таки сорвалась:
– Мерзавка! – выкрикнула она и даже замахнулась на меня рукой, но вовремя остановила свой порыв. – Устроила такое перед высочайшими гостями!
– Простите, – я на самом деле чувствовала себя виноватой.
– Не прощу! – в сердцах выпалила женщина. – И не смей больше появляться на репетициях. Я не потерплю в моём оркестре такую безответственную и… распущенную особу!
Последние слова ударили по мне, словно хлёсткая пощёчина. Я даже отшатнулась, а душу заволокло такой обидой, что к глазам подступили слёзы. Ведь распущенной она назвала меня именно из-за гуляющих по университету слухов, и её совершенно не волновала правда, как и тот факт, что выманили меня именно с её репетиции, и она сама отпустила. Нет, я понимаю, что наставницу тоже обманули, но…
– Да я терпела тебя только из-за этого концерта! Но ты и его умудрилась испортить! – продолжала причитать женщина, ставшая сейчас похожей на сварливого попугая.
– Больше не приду, – ответила я, глядя ей в глаза.
А после развернулась и, сжимая в руках скрипку, направилась к ребятам, которые так и стояли в стороне. Конечно, они всё слышали, госпожа Рамси только поначалу говорила тихо, а потом уже просто кричала. Но это даже хорошо, не придётся ни с кем объясняться.
Я молча прошла мимо бывших товарищей по оркестру, забрала футляр для скрипки и направилась к выходу.
Арман встретил меня в коридоре и сразу понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Я сама не заметила, как оказалась в крепких объятиях. Но едва почувствовав его тепло, прижалась лбом к сильному плечу, зажмурилась и медленно выдохнула. Очень хотелось расплакаться, но разве слёзы тут смогут чем-то помочь? Я же сама виновата. Сама пропускала репетиции, а на концерте размышляла совсем о другом. Плохой из меня музыкант. Неправильный. Ведь музыке нужно отдаваться всей душой… а я думала о супруге. Причём, о фиктивном, с которым меня почти ничего не связывает.
– Что случилось? – спросил Ар, ласково гладя меня по напряжённой спине. – Кто тебя обидел?
– Никто, – ответила тихо и даже смогла не шмыгнуть носом. – Меня просто выгнали из оркестра.
– Как?! – Ар чуть отстранился и теперь смотрел на меня с откровенной растерянностью. – Да ты же обожаешь свои репетиции и скрипку! Выгнать тебя мог только полный идиот!
– Так