Костя не заставил себя долго ждать. Буквально через час после звонка я уже имел удовольствие лицезреть родную небритую седую рожу.
– Инсульт-привет! – громогласно воскликнул он с порога.
Ему было сорок с лишним, но, словно желая оправдать своё давнее прозвище, он был полностью седым. Седым, как лунь.
– Не ори, – сказал я. – У меня сосед-сердечник. Проходи.
Он вошёл. Мы обменялись рукопожатием.
– Как ты вовремя позвонил. Я и сам собирался тебя разыскать. Но дела-дела-дела…
– Седой, из тебя деловой человек, как из меня архиепископ.
– Аминь, – сказал Седой. – Видишь ли, я наконец-то созрел стать писателем. Беллетристом.
– Чего-чего?
Он нырнул рукой во внутренний карман потёртого пиджака и вытянул измятые листы бумаги, сложенные вчетверо.
– Прочти мои рассказы, – попросил он и протянул мне листки.
– Может, сперва хлопнем по рюмочке?
Танелюк хитровато прищурился:
– А есть повод?
– Само собой, – ответил я, усмехаясь. – Без повода гудят лишь пароходы.
– Нет, сначала прочти.
– О’кей, но пока я буду знакомиться с твоими опусами, ты сооруди какую-нибудь закуску. Всё необходимое в холодильнике.
– Только читай вдумчиво.
– А ты не переусердствуй с перцем.
– Положись на меня, командор.
Мне известно, что некоторые доктора, попадая в новую компанию, предпочитают по возможности не распространяться о виде своей деятельности. Потому что каждый норовит тут же рассказать ему о собственной болячке и попросить его профессионального совета. И мало кого волнует, что у врача может быть узкая специализация, что, может, он стоматолог или гинеколог, главное – врач, а значит, обязан выслушать и чего-нибудь посоветовать.
Вот так и со мной. Как только меня стали издавать, каждый второй мой знакомый и также малознакомый, а порой и вовсе незнакомый приносил или присылал мне по электронной почте свои рассказы, эссе, новеллы, повести и даже романы. Чтобы всё это читать и давать замечания по прочитанному, я должен был бы сам бросить писать, потому что времени ни на что другое уже б не оставалось. К тому же основная часть присылаемого была полной фигнёй. Но кто из начинающих литераторов способен принять неприятную правду?
Обычно я не читаю чужие работы. Вернее, читаю лишь страничку-полторы – этого достаточно, чтобы составить мнение.
Для Танелюка я готов был сделать исключение. Я решил прочесть всё, что он принёс, от начала до конца.
Первый рассказ «Тёща» начинался превосходно:
«Николай не мог уснуть от стекавшихся к переносице мыслей и лёгкой пульсации в правом указательном пальце. Жена с дочкой на море. Тёща убирается по дому. Николай лежит и думает о том, что в заблуждениях он жил, а в искушённости существовал. Вечер был светел. Бурчала хмурая тёща».
Дальше шёл рваный и бессвязный диалог Николая с тёщей.