– Что ты предлагаешь?
– Может, сходим в зоопарк?
– Зачем?
– Хочу прикоснуться к истокам.
– Ничего не понимаю.
– Да я тоже. У нас есть что-нибудь выпить?
– Сейчас гляну. Но перед этим сгоняю в душ.
Не стыдясь своей роскошной наготы, она откинула одеяло в сторону, потянулась до хруста в позвоночнике и отправилась в ванную.
Я встал и подошёл к окну.
Ярко светило солнце, отражаясь в лужах, которые пешеходы по возможности старались обходить.
Кто они? Куда спешат? О чём они думают? И чего ждут от жизни?
К небесному светилу медленно подкрадывалась хмурая туча.
Я задёрнул штору.
Прошёл на кухню, заглянул в холодильник. Спиртного не было.
Я обрадовался и огорчился одновременно. Мне хотелось выпить, но я понимал – пора чуток попридержать коней. Хватит бухать, хватит…
Ещё не поздно остановиться. Я не в пике. Мой самолёт пока управляем.
Так думал я, уткнувшись взглядом в кухонный стол, на котором черствели хаотично рассыпанные хлебные крошки.
– О чём задумался, Аль Капоне?
Я обернулся.
На пороге стояла Ева, завёрнутая в голубое полотенце. С кончиков волос капала вода.
– Почему Аль Капоне?
– Мне кажется, ты на него похож.
– Аль Капоне был толстоват. С заплывшим лицом, как у свиньи.
– Милый, ты тоже далеко не Аполлон.
Эти слова сопровождались всегда умилявшей меня гримасой обиженной девочки.
Я подошёл к ней и чмокнул её в родинку.
– У нас не осталось горючего, киця.
– Могу сходить купить пива. Вот только обсохну.
Я нашёл в себе силы сказать «нет».
– Не надо никуда идти. Обойдёмся. Лучше сделай что-нибудь на завтрак.
– Завтрак? Уже три часа дня.
– Считай, что мы аристократы девятнадцатого века. Они просыпались не намного раньше.
Из комнаты донеслись звуки бодрой мелодии.
– Тебе звонят.
– Слышу, – сказала она. – Поставь воду, свари пельмени.
– Не волнуйся, я справлюсь…
Она отсутствовала минут десять. Закинутые пельмени уже всплыли.
Вернулась Ева несколько напряжённой. Так мне показалось. Она не произнесла ни слова, но я почувствовал – что-то произошло.
Я как-то сразу связал её изменившееся настроение со звонком. Поэтому спросил как можно небрежней:
– Кто звонил?
– Да так… – почти столь же небрежно ответила Ева.
Но когда мы уселись за стол, она сообщила:
– Мы больше не увидимся.
Я не донёс до рта наколотую на вилку пельменьку.
– Кто это решил?
– Видишь ли… Мой парень освободился.
Я отложил вилку с нетронутой пельменькой. Неокрепший аппетит совершенно улетучился.
– Этот… как его? Ворон твой?
– М-гу.
– А… что это меняет?
– Давай без этого. Мы ведь