Осенью поднимаюсь на Северную башню Се Тяо в Сюаньчэне[28]
Городок у реки – как на дивной картине[29]:
Очарована синею бездной скала,
Два моста – разноцветие радужных линий,
Два потока – сверкающие зеркала,
Над домами дымки, подмерзает поме́ло,
Опадают платаны в осенней красе.
Так кого же мне башня напомнить сумела?
Здесь звучит на ветру стих достойного Се!
听蜀僧濬弹琴
蜀僧抱绿绮，
西下峨眉峰。
为我一挥手，
如听万壑松。
客心洗流水，
馀响入霜钟。
不觉碧山暮，
秋云暗几重。
Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на цинь
Цинь звонкоголосый сжимает монах,
Пришедший с самой Крутобровой горы[30],
И вот для меня зазвучала струна —
Чу! Шёпот сосны в переливах игры.
Душа моя звуками сими омылась,
Гуденью согласными колоколов[31],
И я не заметил, как ночь опустилась
Слоями осенних густых облаков.
独坐敬亭山
众鸟高飞尽，
孤云独去闲。
相看两不厌，
只有敬亭山。
Одиноко сижу пред горою Цзинтин[32]
Уже и птиц не стало в вышине,
И тучки сирой, я совсем один.
Мы смотрим друг на друга в тишине,
Со мною только ты, гора Цзинтин.
月下独酌四首其一
花间一壶酒，
独酌无相亲。
举杯邀明月，
对影成三人。
月既不解饮，
影徒随我身。
暂伴月将影，
行乐须及春。
我歌月徘徊，
我舞影零乱。
醒时同交欢，
醉后各分散。
永结无情游，
相期邈云汉。
В одиночестве пью под луной (№ 1)
Среди цветов стоит кувшин вина,
Я пью один: нет никого со мною,
Взмахну бокалом – приходи, луна,
Ведь с тенью нас и вовсе будет трое.
Луна, конечно, не умеет пить,
Тень лишь копирует мои движенья,
Но, съединясь, помогут разделить
Объявшее весеннее броженье.
Луна шалеет от моих рулад,
А тень сбивают с ног мои коленца.
Пока мы пьём, друг другу каждый рад,
Упьёмся – наша тройка распадётся…
Ах, если бы, забыв земное горе,
Бродить мне с вами в вечном звёздном море!
靜夜思
床前明月光，
疑是地上霜。
举头望明月，
低头思故乡。
Грёзы тихой ночи
Пятно луны светло легло у ложа —
Иль это иней осени, быть может?
Глаза открою к и́скристой луне,
Смежу – и вижу край, где юность прожил.
庐山东林寺 夜怀
我寻青莲宇，
独往谢城阙。
霜清东林钟，
水白虎溪月。
天香生虚空，
天乐鸣不歇。
宴坐寂不动，
大千入毫发。
湛然冥真心，
旷劫断出没。