– Разбейте её и перенесите кирпичи сюда, – батюшка показал на место в десяти метрах и ушел. Нам выдали два лома, и мы принялись за работу.
Мороз в тот день упал до минус пятнадцати, мы надели на себя все, что можно, и походили на пленных немцев под Москвой. К вечеру куча была перемещена в новое место, нас накормили православным обедом и дали денег. Моей доли как раз хватало на билет до Луганска. Изя решил остаться в Москве. Мы обнялись, Изя прослезился:
– Старичок, ты будешь молиться за меня?!
Наши пути временно разошлись…
Поезда на Луганск отправляются с Павелецкого вокзала. Но я не пошел туда. Холодея от ужаса, не понимая, зачем я совершаю это безумный поступок, я поехал на Ленинградский вокзал и взял один билет до Питера…
Натальевский переулок
Желание познать радости супружеской жизни уже сильно припекало.
Изя обещал познакомить меня с прекрасной дамой – деревенской девушкой Серафимой. Он её так расхваливал, что мне тут же захотелось на ней жениться.
Серафима жила в деревне Великие Гуси и периодически приезжала в Луганск тусоваться. Она работала библиотекарем в клубе и писала декадентские стихи, которыми зачитывался весь прогрессивный Луганск.
Однажды Изя привел её в гости. Серафима оказалась девушкой невысокой, красивой, в длинном темном платье. Мы тусовались пару дней, перемещаясь с флэта на флэт, а потом Серафима увезла меня в деревню. Весь вечер она читала стихи, а когда родители легли спать, лишила невинности.
Кроме родителей у Серафимы было три брата: старший с золотыми зубами, средний – с железными и младший, с обыкновенными. А также много тетушек, дядюшек и других родственников. Я так и не запомнил их по именам – до того они были похожи.
Серафимины родители – маленькие, как старички-лесовички, приняли меня хорошо. Пару раз пытались привлечь к сельхоз-труду, но, увидев, что я вытворяю с тяпкой, лопатой и другим инвентарем, эту затею оставили. На выходные я теперь ездил к Серафиме, а в будни тусовался с Изей. Такая жизнь мне нравилась, но продолжалась она недолго. В очередной приезд Серафима встретила меня в ярком нелепом платье. Оно меня потрясло – белое, с огромными красными розами. Губы Серафимины были накрашены алым, а лицо напудрено, как у гейши. Мне почему-то захотелось удрать как можно дальше. Я зашел во двор – там кипела работа, братья забивали в землю железные столбы. Было жарко. Везде летали мухи.
– Что за строительство? – спросил я.
– Это опоры для тента. Завтра ведь у нас свадьба! Приглашены все родственники. А вдруг дождь пойдет?
Мир померк. Серафима услужливо завела меня в дом.
– Ты, в общем, смотри, – улыбаясь, сказала она, – если что, мои братья тебя из под земли достанут…
…Свадьба была страшной. Я сидел с зеленым