Офицер задумался… и вызвал бригаду скорой помощи, которая отвезла Гришу прямо в психиатрическую больницу. Не знаю, что уж там наплел Дезертир психиатрам, но только через три месяца его отпустили, признав инвалидом третьей группы и назначив пенсию в 40 рублей…
…Летний день подходил к концу. Мы вышли на окраину города и, оставив позади аккуратные панельные многоэтажки, зашагали по трассе в направлении на Братиславу. Справа от дороги текла река, она тоже называлась Нитра. Стемнело, было понятно, что сегодня нас уже никто не подберет. Заприметив на берегу костер, мы свернули с трассы и подошли к одинокому рыбаку, который разрешил нам заночевать возле огня…
Утром мы сразу остановили грузовик. День задался. Как-то очень быстро мы проскочили Братиславу и сменив пять-шесть машин к вечеру приблизились к словако-чешской границе. Граница эта проходила по реке Морава.
Словацкий пограничник поставил нам штампы о выезде из страны, и мы переехали по мосту на чешскую сторону.
Толстый чех посмотрел российский паспорт Дезертира и молча поставил печать. Потом взял мой, повертел в руках, посмотрел на меня. Ему явно что-то не нравилось. У меня вдруг как-то гадко засосало в желудке, накатила легкая волна тошноты…
– Спатки, Украина, спатки! – чех нес какую-то ахинею.
Какие еще «спатки», подумал я, нелепые мысли о сне на пограничном переходе пронеслись в моей голове и исчезли…
– Спатки, Украина, спатки! – голос чеха стал ледяным.
Дезертир все уже понял, вышел из авто, подошел ко мне и вполголоса пробубнил:
– Тебя не пускают в Чехию, «спатки» значит назад.
Это было невероятно, как-то очень неправильно и обидно. Дезертира, в рваных джинсах, в старом армейском кителе, со спутанными длиннющими волосами пускают, а меня нет.
Пограничник начал отпихивать меня своим животом к мосту, в сторону Словакии. Я задыхался от несправедливости бытия. В этот момент лицо Дезертира засияло улыбкой, он подбежал к чеху и попросил разрешения обнять меня на прощание. Тот не возражал. Гриша обнял меня и зашептал:
– Как стемнеет, отойди на 200 метров севернее по течению реки. Ровно в 12 ночи я буду ждать тебя с той стороны и просигналю фонариком. Плавать ты умеешь, границу здесь почти не охраняют, у тебя получится…
Я перешел мост и равнодушный словак поставил мне штамп о въезде в страну. Гришино предложение было невыполнимо. Я на такое был неспособен. С Дезертиром я бы ещё рискнул, а сам – нет, настолько это было неприемлемо и страшно.
Оглушенный, я шел по узкой асфальтовой дороге