…В полутьме общего вагона, когда все обитатели поезда затихли, Изя стал посвящать меня в таинства еврейского вопроса.
– Как тебе известно, было 12 колен Израилевых. В настоящий же момент существует только одно – Левиты, где, спрашивается, другие колена?
– И где же они? – спросил я.
Изя совсем уже зашептал:
– Какая главная отличительная черта евреев, знаешь?
– Нет!
– Богоизбранность! А теперь смотри, кто у нас еще богоизбран?
– Ну, если так ставить вопрос, то… – невероятная догадка озарила меня – русские?!!
– Конечно! Откуда все эти стоны о величии русской души, о таинственной миссии русского народа? Русские – одно из потерянных колен! Только никому об этом не говори, а то прибегут буддисты и набьют тебе морду! С такой же легкостью Изя доказал, что являются евреями немцы, французы, греки, армяне, египтяне и японцы… С верхней полки донеслось полусонное:
– Да когда же вы все уедете!
– Так едем! Уже час катим, – обрадовался Изя!
Старик Эйнштейн был прав – наше пространство искривлено и скручено! Особенно остро это понимаешь ранним утром в общем вагоне электронного поезда, когда за мутным окном проплывает грозная гравитационная аномалия – Москва. И в этом городе у вас нет ни одного знакомого человека.
После ночи в общем вагоне мы устали и сильно хотели спать. Изя оценил опытным взглядом зал ожидания Казанского вокзала, обнаружил в углу неприметную дверку и смело её открыл. Мы быстро зашли в служебное помещение и закрыли за собой дверь. Я разволновался, но Изя провел пальцем по полу и показал мне пыль:
– Здесь никого не было больше недели, мы сможем спокойно выспаться.
В помещении было тепло, и мы мгновенно уснули. Дальнейшие события развивались бессмысленно и беспощадно! Оказалось, что я не могу долго жить в Изином ритме. У меня от усталости и массы новых впечатлений произошла фрагментация сознания. Я плелся за Изей как зомби! Мы шли по каким-то улицам. Общались с бородатыми художниками и бродячими музыкантами. Изя периодически звонил из телефонов-автоматов знакомым своих знакомых, которые могли знать, где находятся люди, которым известен адрес его жены. Он ещё не потерял надежду найти свою Веру!
Дни рвались на части. Мы ночевали у случайных и, как правило, совершено безумных людей, которых мастерски находил Изя. Иногда спали на чердаках и в подвалах. Именно в Москве я понял, что жизнь бродяги это тяжелый бесплатный труд и непрерывное творчество. И для такой жизни я не гожусь.
Остатки наших денег заканчивались, на телефоны их уже не хватало, и Изя перешел на телеграммы! День мы просидели на центральном телеграфе. Изя заполнял двух-трехсловные телеграммы и куда-то их отсылал. Я был в полуобморочном состоянии, и, надо отдать Изе должное, – он заботился обо мне как о ребенке.
Между