– Когда долгое время проводишь на одном месте, то привыкаешь. А если продолжаешь путь, все кажется удивительным. По крайней мере, у меня так.
В этом отношении Кин напоминает мне Бена. Он тоже предпочитает продолжать путь и не терять леса за деревьями. От нахлынувших воспоминаний перехватывает горло, и я глубоко дышу, чтобы снова не расплакаться перед Кином – и не расплакаться вообще. Вместо этого я начинаю думать о будущем. В Нассау заходить не планировалось, но Кин постоянно пополняет список того, что я не удосужилась взять в плавание: тонкий линь, радиолокационный отражатель, замок для шлюпки… В общем, нужно пополнить припасы.
– Ты уже бывал в Нассау?
– Один раз. Там оживленней, чем в Бимини. Постоянный круговорот судов, не так пасторально, и гораздо больше туристов. Зато в Нассау мы сможем купить все, что нужно.
– Я не хочу надолго там задерживаться.
– Понимаю. У тебя большая семья?
– Мать, старшая сестра и двухлетняя племянница. Отца я не видела с тех пор, как он ушел. А у тебя?
– О, у меня типичная ирландская католическая семья. Родители женаты почти пятьдесят лет. Я – младший из семи детей. Мама называет меня арбитром, потому что у меня три сестры и три брата. И в детстве каждая троица грозилась мне наподдать, если я не встану на их сторону.
– Забавно.
Он ослепительно улыбается.
– О да.
– Вы часто видитесь?
– Обычно на Рождество. Отец держит паб, так что туда на праздники съезжается вся семья: братья, сестры и около дюжины племянников и племянниц. Это мое любимое время года.
– Ты, наверное, крутой дядюшка.
Кин со смехом разводит руками.
– Детей убедили, что я супергерой. Теперь моя нога их не смущает.
– Как мило.
Ветер крепчает, волны сильнее бьются о борт, и соленые брызги оседают на волосах и лице. Мы надеваем штормовые куртки.
– Сдается мне, нужно зарифить парус. Знаешь, как это делается? – спрашивает Кин.
– Нет.
– Берись за румпель. Когда я выйду на палубу, разворачивай яхту против ветра.
Он взбирается на крышу рубки. Яхта качается на волнах, и я испытываю смутное беспокойство за Кина. На нем специальные кроссовки с рифленой подошвой, к тому же он держится за мачту, но насколько хорошо он умеет держать равновесие? Балансируя на скользкой от брызг поверхности, Кин приспускает грот-парус и осторожно слезает на палубу.
– Не волнуйся обо мне.
– Я как раз пытаюсь решить, нужно ли за тебя волноваться, – признаюсь я.
Кин смеется. Он часто это делает. Бен тоже смеялся, но бывали дни, когда он вообще не вылезал из кровати и почти не разговаривал. Мне было трудно – хотелось лечь рядом и обнять его, чтобы ему полегчало, и в то же самое время хотелось сбежать, словно я могла заразиться унынием. Нужно было больше времени проводить с ним в те дни…
– Я