Фокин был именно такой человек. Когда к нему подошла Даша с кружкой воды в руке, он сделал вид, будто только что вспомнил давешний разговор:
– Добрый день, кажется, они сказали… Но что, собственно, доброго принес нам этот день?
– Давайте умываться, – спокойно сказала Даша, явно не желая вступать с Фокиным в спор.
– Или самолет прилетел?
– Не надо, оставьте это, Эдуард Леонтьевич, давайте умываться.
– Нет, я хочу узнать, что именно доброго принесло нам это утро. Ну, скажем, вам лично что-нибудь принесло это утро?
– Конечно, принесло. Ну, хотя бы самих этих ребят, – в голосе Даши появились сердитые нотки. – Вы будете умываться?
– Буду, буду… Я еще не забыл, что по утрам умываются… Но почему я должен радоваться их приходу?
– Меня вот обрадовал их приход!
– Но я ведь не молоденькая девушка и даже не женщина, я…
– Давайте умываться, – нетерпеливо повторила Даша.
– Когда вы доживете до моих лет…
– Если даже в два раза старше вас буду, – не дала ему договорить Даша, – я всегда буду радоваться каждому новому дню.
– Молодец, Дашенька! – воскликнул Иванов.
Даша хотела было отойти от Фокина, но восклицание Иванова будто остановило ее.
– Нам сказали, что взошло солнце, – поучительно и серьезно заговорил Коловоротов. – Светлое солнце. Я и сам его видел.
– Да-а?.. – с нескрываемой иронией протянул Фокин. – Точно взошло, да? И к тому же светлое, а не темное? Вот это новость! А ты случаем не ошибся? Выйди еще раз, посмотри хорошенько.
– И воробьи пролетели, сказали нам, – голос Попова звучал поистине грозно. – Чем это не новость?
– Сержант! – но тут Фокин увидел, что Даша отходит от него, и сразу забыл о Попове. – А вы разве не будете меня умывать?
Даша умыла его, но, боясь, что она сейчас отойдет, Фокин торопливо заговорил:
– Дарья, вы надеетесь прожить вдвое дольше меня? А я, признаться, думал, что никому из нас не прибавиться ни годочка.
– Почему? – удивилась Даша.
– Даша, иди сюда! – скомандовала Катя. – Хватит, надо прекратить этот разговор, – и с глубокой печалью в голосе она сказала Фокину: – Нехороший вы человек, Эдуард Леонтьевич.
– Я не очень нуждаюсь в вашей оценке! Да и не вам меня судить.
– Я присоединяюсь к мнению товарищей, – сказал Иван Васильевич, стараясь быть как можно спокойнее.
– Я тоже…
– Сержант!
– Нехороший вы человек, вас прямо тянет ко всему недоброму, и мысли у вас недобрые… – Даша даже начала заикаться от волнения. – Вы нехороший человек, и предчувствия у вас нехорошие!
– А я и не стараюсь казаться вам хорошим…