Он развернул меня и тряс, пока волосы не закрыли мне лицо, так что я едва видела его красную разъяренную рожу.
– Будешь делать, что я велю, а не то вышвырну тебя вон! – выкрикнул он в ярости. – Будешь слушаться, а то выдеру тебя, едва продам лошадь. И запомни: завтра вечером я тебе всыплю с той же радостью, что и нынче. Я тебе ничего не забуду.
Я тряхнула головой, чтобы откинуть волосы и прийти в себя. Мне было всего пятнадцать, я не могла противостоять па, когда он начал мне угрожать. Плечи мои опустились, с лица пропала заносчивость. Я знала, что он припомнит мне этот вызов, если я сейчас не сдамся. Знала, что он будет меня бить – не только когда продаст лошадь, но и каждый раз, как вспомнит о случившемся.
– Ладно, – угрюмо сказала я. – Ладно. Я на нее сяду.
Вместе мы окружили лошадку на краю поля, и на этот раз па крепче держал повод, когда я забралась ей на спину. Я просидела чуть дольше, но она снова меня сбросила. Потом снова. Когда вернулась Дэнди, улыбавшаяся загадочной улыбочкой и помахивавшая тушкой кролика, украденного из чьих-то силков, я лежала на своей койке, покрытая синяками, и голова моя гудела от боли после многих падений.
Она принесла мне миску тушеной крольчатины, прямо в постель.
– Выходи, – позвала она. – Он мирный, он пьет. И Займе пива принес, так что она тоже мирная. Выходи, сходим на реку, искупаемся. Помогает от ушибов.
– Нет, – обиженно ответила я. – Я спать буду. Не хочу выходить, мне плевать, злой он или добрый. Ненавижу его. Хоть бы он умер. И дура Займа с ним. Я остаюсь тут и буду спать.
Дэнди потянулась, чтобы достать до верхней койки, и потерлась носом о мою щеку.
– Сильно болит? – нежно спросила она.
– И снаружи, и внутри, – тихо ответила я. – Хоть бы он сдох. Сама его убью, когда вырасту.
Дэнди погладила мой лоб прохладной грязной рукой.
– А я тебе помогу, – сказала она со смешком. – Тут семья Ференцев, они идут на реку купаться. Пойдем, Меридон!
Я вздохнула.
– Не могу, – ответила я. – Мне слишком больно, и я слишком зла. Побудь со мной, Дэнди.
Она мазнула губами по ссадине на моем лбу.
– Нет, – с улыбкой сказала она. – Пойду с парнями Ференцев. Вернусь, как стемнеет.
Я кивнула. Если Дэнди хотела гулять, удержать ее было нельзя.
– Тебе завтра надо будет в седло? – спросила она.
– Да, – сказала я. – И послезавтра. Фермер приедет за лошадью в воскресенье. Ее к тому времени нужно объездить. Но не завидую я фермерской дочке!
Я увидела, как в полумраке фургона блеснули белые зубы Дэнди.
– Такая скверная лошадь? – спросила она с беззаботным весельем в голосе.
– Настоящая свинья, – просто ответила