Ван Олдину было горько, что его собственная дочь позволила подобному типу одурачить себя, хотя, с другой стороны, он вынужден был признаться, что Рут находилась в достойной компании – многие умные женщины из хороших семей тоже поддались чарам этого графа. Мужчины сразу же раскусывали его, а вот женщины – нет…
Ван Олдин задумался над тем, что ему надо сказать, чтобы развеять сомнения, которые могли появиться у его секретаря.
– Рут любит неожиданно менять свои планы, – заметил американец, а затем добавил небрежным тоном: – А горничная никак не объяснила эти изменения?
Отвечая, Найтон постарался, чтобы его голос звучал как можно естественнее.
– Она сказала, сэр, что миссис Кеттеринг неожиданно встретила кого-то.
– Ах, вот как… – Натренированное ухо секретаря услышало напряженные нотки, в казалось бы, равнодушном тоне. – Понятно. Мужчину или женщину?
– Кажется, она сказала, что мужчину.
Ван Олдин кивнул. Сбывались его самые ужасные предчувствия. Он встал и стал мерить шагами комнату – привычка, которая всегда проявлялась, когда Руфус волновался. Не в силах больше сдерживать свои эмоции, он взорвался:
– Мужчина не в состоянии добиться только одного – он не в состоянии заставить женщину следовать голосу разума. Так или иначе, но у них нет никакого рассудка. Даже если речь идет о женском инстинкте; всему миру известно, что женщина – это самая легкая цель для любого афериста. Ни одна из десяти женщин не сможет различить мошенника, если встретит его, – они легко пойдут за любым смазливым идиотом с хорошо подвешенным языком. Была бы моя воля…
Его прервали. В комнату вошел портье и вручил ван Олдину телеграмму. Руфус открыл ее и внезапно побелел как мел. Он схватился за спинку стула, чтобы устоять на ногах, и жестом отпустил портье.
– Что случилось, сэр? – заволновался Найтон.
– Рут… – произнес ван Олдин хриплым голосом.
– Миссис Кеттеринг?
– Мертва.
– Несчастный случай на поезде?
Американец покачал головой:
– Нет. Здесь говорится, что ее еще и ограбили. Они прямо этого не пишут, но бедную девочку убили.
– Боже мой, сэр!..
Миллионер пальцем постучал по телеграмме.
– Это из полиции в Ницце. Я должен выехать первым же поездом.
Найтон опять был сама исполнительность. Он взглянул на часы.
– Пятичасовой с Виктории, сэр.
– Отлично. Вы, Найтон, едете со мной. Предупредите моего слугу и соберите свои вещи. Проверьте здесь все, а мне надо заехать на Керзон-стрит.
Раздался резкий звонок телефона, и секретарь снял трубку.
– Слушаю. – Он повернулся к ван Олдину: –