Таким образом, логичным представлялась доставка «посылки» с курьером в этот курортный город, являвшийся фактически воротами из восточного, горного региона страны в западный и одновременно обладавший международным аэропортом. Целью доставки товара в город должна была быть, очевидно, его визуальная оценка, оплата и передача груза надёжному международному курьеру. Рейсы в Германию, куда должны были улететь ценности, осуществлялись из местного аэропорта ежедневно, дважды в сутки.
Коллеги-полицейские договорились держать руку на пульсе, активно сотрудничая и ежедневно сообщая друг другу о положении дел.
До предновогодних будней никакой новой, а тем более срочной информации по этому делу не появлялось. Сам господин Керем и его сотрудники, будучи не только полицейскими, но ещё и обычными людьми, планировали короткие семейные выходные (таких продолжительных новогодних каникул, как у нас, в Турции нет) и привычные праздничные мероприятия. Однако тридцатого декабря тот самый коллега неожиданно позвонил и сообщил, что курьер с «посылкой» действительно прибудет в их город и там же обменяет товар на наличные деньги. Сумма была озвучена в евро и содержала много нулей. Покупатель – гражданин Германии, предположительно русского происхождения – будет встречать груз в конечной точке и получать лично с международным курьером.
Но главное, как сообщил столичный коллега, тем самым международным курьером, равно как и вынужденным казначеем сделки, выступит артист Кенан Карталь, которому для этих целей спешно организовали новогоднее выступление в нашем отеле. Хозяин отеля, к слову, здесь совершенно ни при чём, он лишь был счастлив ухватиться за возможность заполучить на свой новогодний банкет модного бодрумского исполнителя за символические деньги «просто потому, что артисту удобно провести пару дней на южном побережье и потом улететь оттуда на гастроли в Европу».
Этот разговор я и услышала в аудиозаписи на Севкином телефоне. В конце подслушанной мной беседы господин Керем горячо заверил своего коллегу, что теперь они наконец завершат начатое раньше благое дело и вместе добьют этого бандита и его людей. Посадив их всех заново и теперь уже на гораздо менее перспективный, в смысле скорого выхода на свободу, срок. Данную мысль, озвученную, впрочем, тогда господином Керемом гораздо короче, я и расценила, к своему стыду, как побуждение к убийству.
Господин Керем, между тем, не собирался отказываться от намеченных семейных планов на выходные. На то были и глубокие личные причины (шеф полиции после пережитого горя более никогда не ставил работу выше семьи), и вполне объективные