– Антивандальная защита! – деловито пояснил Олег.
Тем временем голубь демонстрировал бойцовские качества и старательно проникал внутрь. Подойдя ближе, я ахнул:
– Так он застрял!
Голова птицы полностью скрылась в темноте кормушки, напоминая какой-то цирковой фокус, где тело отделяют от головы под вопли толпы, а затем вновь соединяют воедино.
– И с какого бубна я вообще проснулся этой ночью? – словно обвиняя меня, заворчал охранник. – Придётся идти за ножовкой…
Словно услышав о ножовке, голубь уперся лапами и потянулся наружу изо всех птичьих сил – так, что из теремка вылетела не только его голова, но и резиновое кольцо, надетое на шею. Ошарашенный голубь озирался по сторонам, не понимая, что только что произошло, а затем взмахнул крыльями и улетел в тёмное небо, унося с собой антивандальную защиту навсегда.
– Вот шельма! – выругался Олег.
Я стоял рядом и держался за живот от смеха.
Кое-как устроившись в тёплой коморке, мы готовились ко сну: охранник – в прогнутой по дуге кровати, а я – в протёртом, но уютном кресле с покрывалом из медвежат. Так и прошла моя первая ночь в Москве…
На утро ныло всё тело. Невыспавшийся, но подобревший Олег решил еще раз проверить дверь, из-за которой начались мои несчастья.
– Слушай, а что за код тебе прислали?
– Вот, из пяти цифр. Сказали ввести – и квартира откроется.
Почесав затылок, охранник со злостью пнул дверь ногой. Нога соскользнула, задев ручку и выгнув её вверх. Дальше случилось чудо: чёрная пластиковая ручка загорелась изнутри, и на ней, словно руны из сказания про эльфов, проступили цифры от 0 до 9, нарисованные в ряд.
– Вот шельма! – в очередной раз выругался охранник. – Ручка-то электронная!
Достав код, я аккуратно нажал на проявившиеся гладкие сенсорные цифры, после чего дверь тихо открылась, пустив меня в уже не нужную комнату для сна.
В очередной раз я покатился от смеха. С блаженством приняв горячий душ, согревшийся и приободренный, я попрощался с Олегом и отправился на новую встречу с Москвой.
Разобравшись с маршрутом, я спустился в метро.
Интерлюдия 2. Давид
В пятнадцать лет я постиг первое чувство опьянения. Отец – владелец обширных виноградников – позвал меня на собственную плантацию.
– Давид, ты знаешь, кто из людей первым вкусил вино и познал его пьянящую силу? – вопрошал отец, ведя меня вдоль рядов с виноградом.
– Нет, папа.
– Тогда