Именно поиски ответов на них и породили эту книгу. На самом деле, ее можно и не читать вовсе, ведь суть до обидного проста: все ответы и смыслы сводятся к одному слову – любовь. Я вижу ее повсюду: в бликах солнца на неспокойной поверхности горного ручья, в плаче ивы, в древней армянской поэзии, в улыбке давно ушедших людей на фотографиях, в теплоте камня древних кавказских монастырей…
Сад расходящихся тропок старика Борхеса уводит нас все дальше и запутывает, но, куда бы вы ни пошли, у вас всегда остается возможность любить то, что происходит вокруг. Собственно, именно об этом и будет книга. Каждый герой идет своей – не самой очевидной и легкой – дорогой, но в том, как эти пути переплетены, и состоит смысл и тайна жизни.
Итак, начинаем.
Пролог 1. Дима
Первая девушка, с которой я познал секс, не отличалась выдающейся красотой, пышностью форм или страстным взором, но все равно была прекрасна. Большинство последующих женщин, разделивших со мной постель, были яркими, сочными и страстными, но мне казались невкусными, приевшимися, никакими. Конечно, кроме последней, самой важной – Анны…
Та первая женщина, Мария, была простым преподавателем в колледже искусств. Голого мужчину за последние пару лет она видела лишь на экране, на котором дешевый проектор высвечивал слайды из курса лекций по живописи. Наверное, именно поэтому в ее голосе узнавались страсть, голод и отчаяние, когда материал доходил до «Витрувианского человека» да Винчи или «Пьяного Геркулеса» Рубенса. На голый мужской торс, порожденный фантазией художника, она смотрела с завистью, вожделением и философской тоской. Ну а я взирал на ее маленькую, такую невостребованную грудь – и строил мечты.
Ах да, я не представился. Дмитрий Болдырев, уроженец маленького подмосковного городка. Я прошел долгий и странный путь в поисках любви, нежности и смысла, встречал много женщин, каждую из которых стремился сделать счастливой и желанной хотя бы на мгновение. Ровно так и произошло в тот памятный вечер, когда уже не юная, но еще не увядающая преподавательница искусств увидела, как выглядел бы наяву «Амур-победитель» ее любимого художника Караваджо. В роли Амура, естественно, выступал я, краснея от стыда и потея от возбуждения.
К слову, пошлости в этих картинах не было ни на грош, а красоты и величия хватит на небольшую галерею.
Не спешите осуждать меня и выкидывать книгу в окно. Эта история не о человеческой похоти, но об одиночестве, способном поглотить целиком даже посреди толпы людей, и попытках его преодолеть. А еще о любви к горам, к Армении и великому, но сложному пути ее народа. Об очищающей природе секса. О силе искусства и, конечно же, о том, как изучение женской чувственности, природы любви и страсти привели меня в темный подвал, где, избитый, униженный и обезвоженный, я и встречу свою казнь.
Вот моя история.
Пролог 2. Анна
В пятнадцать лет Анна, девушка из приличной, дружной армянской семьи, прожившая всю жизнь в Москве, первый раз встретилась с исторической родиной – Арменией. Отец, седовласый крупный мужчина лет шестидесяти с громким и объемным, как горное эхо, голосом, но на удивление мягким и добрым характером, взял с собой жену и дочь на юбилей родного брата. Аня помнила, что была вне себя от радости от предстоящего путешествия (считай, приключения!), но скептически смотрела на перспективу воздушного полета.
– А эта телега вообще долетит? – спросила она у отца, наблюдая, как ярко одетая стюардесса оступается, поднимаясь по трапу к старому, видавшему виды лайнеру, и костерит его многоэтажным, но весьма поэтичным матом.
– Еще как, дочка! Домчит за два часа! Скоро ты увидишь горы!
Страх полета улетучился сразу после взлета. Ночная Москва поражала яркими реками автомобильных дорог и цветными пятачками жилых районов. Всю жизнь Аня любила смотреть снизу вверх, на звезды; теперь же оказалось, что наблюдать за миром сверху вниз еще интереснее: подобно тому как любая точка на небе являла собой огромную звезду, кипящую своей собственной жизнью, точно так же и каждый огонек внизу был окном или машиной, за которыми скрывалась чья-то судьба. Миллионы звезд на небе – и миллионы жизней внизу. От этой мысли захватывало дух.
Армения встретила их свежим, до одури чистым воздухом и асимметричными пирамидами гор. Первое свидание с ними потрясало воображение и тревожило душу: после многих лет жизни на равнине, в мегаполисе, горы казались искажением реальности, сюрреалистической выдумкой Творца. Каждая из вершин, покрытых снегом или ощетинившихся лесом, острая или плоская, словно подрезанная ножом, манила к себе. Казалось, на любой из них живет кто-то потусторонний и мудрый – существо из детских сказок или взрослых мифов, а может, даже ангелы или же сам Бог.
А потом она услышала местный язык.
– Дочка, ты помнишь, как я читал тебе строки: «Я выучил армянский язык, чтобы понимать Бога»? – Ане вспомнилась неточная цитата английского поэта Байрона, которую когда-то произнес отец. – Видишь, даже великий писатель изучал наш язык, ведь именно здесь, по преданию, высадился на сушу Ной после окончания библейского потопа.
Девушка