Мысль в голову, и так заполненную недавними впечатлениями от событий, которые могли круто повернуть его жизнь, родилась только одна. Хлопоты у командира великокняжеского полка были связаны с предстоящим делением княжества…
– На пять частей, кажется, – вспомнил Николай, – и кому в голову могла прийти такая дурь? Кто князю Великому такую крамолу присоветовал? Собирали-собирали веками матушку Русь князья Московские, а тут на тебе! Или тут хитрый ход какой-то, мне неведомый по причине незнания местных подковерных реалий, и вообще отсутствия какого-то опыта политических хитросплетений. А, ну ладно – у меня своих забот хватает.
Отказались от приглашения, заверив в полном почтении и поздравив с заслуженной победой в поединке и графская чета Вороновых, и боярин Колокольцев. Последний отговорился дальней дорогой, но обещал отметить с юным боярином Шубиным такое важное событие в Москве.
– В столице, Николай Ильич, – подмигнул он, – знаю такое местечко… приятственное. Вот там, после тяжких забот на благо отечества нашего, и отпразднуем. Договорились?
Николай причины для отказа сразу подобрать не сумел; потому и кивнул, в свою очередь поблагодарив за приглашение.
Еще опять как чертик из табакерки выскочил откуда то майор Никитин. Нет, так то его появление Николай не проморгал. Но вот уверен был, что общее приглашение опричник никак слышать не мог. Однако, услышал.
– Или сам сообразил, – решил Николай, принимая и от него вежливый отказ.
Впрочем, и этот, не самый приятный в общении для Шубина человек, тоже пообещал отпраздновать «такую замечательную победу добра надо злом». Это майор сам так выразился. И откланялся – последним из тех, кому не было нужды возвращаться в замок боярина.
– А некоторым так в первый раз туда направляться. Ну что, по коням?
Последних, четвероногих непарнокопытных друзей человека, был неполный комплект. Но это если не учитывать, что для казачат любое передвижение пешком на местности было тренировкой. Вот и теперь боярин отрядил дядьку на Серко, а вместе с ним и всех казачат сопровождать две телеги, нагруженными имуществом так, что крохотный узелок с «приданым» Соломонии вряд ли бы куда удалось приткнуть. Ну, так его и на пролетку можно было взять с собой. Там, кстати, уже разместились и Анфиса, и ее новая наперсница с ребенком (это она сама об этом Николаю сообщила), и трое других ребятишек. Которые крутили головами на тонких шеях, выглядывая отца. Того, кстати, с имуществом как раз на одной из телег разместить удалось.
Вот так и поехали, почти шагом. Николай опять на жеребце, изнывая от нетерпения. Но бросить караван, даже под охраной десятка юных казаков, и двух наставников постарше, конечно, не мог. К разговору, который едва слышно вели между собой женщины, он не прислушивался. Нашел для себя занятие