– Вы остроумны, – похвалил Каретников. – Это дорогого стоит.
Вероника поднялась и сообщила, что ей необходимо припудрить нос. Тина в знак солидарности присоединилась к ней, с явной неохотой отложив чайную ложечку.
– Ну как? – с тревогой спросил Каретников, оставшись со своим помощником один на один. – Я веду себя как надо?
– Да, только очень торопитесь.
– Ладно, я учту.
– И когда станете прощаться, не вздумайте приглашать ее на чашечку кофе. Или напрашиваться на чашечку кофе, что одно и то же. Вообще не заговаривайте о следующей встрече. В другой раз появитесь неожиданно.
– С бриллиантовым ожерельем.
– Да рано, я вам говорю! – рассердился Дьяков и, ничуть не смущаясь, гневно посмотрел на своего шефа. – Этой девчонке подавай романтику. Навешать на нее драгоценностей вы еще успеете.
Каретников раздраженно зыркнул на своего помощника, но промолчал.
– Сделайте, как я говорю, – настаивал Дьяков. – Повезете ее домой, не клейтесь. Никакой дешевки.
– А ты что?
– А я возьму машину, отвезу домой эту…
– Твоя галантность не чрезмерна?
– При чем здесь галантность? Я надеюсь кое-что выведать у толстухи. Возможно, ваша Вероника делилась с ней переживаниями и событиями личной жизни.
Вероника действительно делилась. Тем же вечером коварный Дьяков выудил из сытой Тины все ее девичьи тайны. Краткий отчет о беседе, который он подготовил для шефа вечером, начинался с фамилии Бороздин.
Остановившись перед квартирой прабабки, Вероника присвистнула. Перед ней была мощная стальная дверь с оттиснутым в уголке названием фирмы-производителя. Такая дверь должна казаться ворам особенно привлекательной – она выглядела как обещание того, что за ней спрятаны сокровища Али-Бабы.
Когда Веронике позвонил адвокат и подтвердил, что прабабка хочет ее видеть, она не рискнула отказать. «Маргарита Прохоровна очень больна», – подчеркнул тот. Вероятно, его предупредили, что просто так, на чай, правнучка не заходит.
Последний раз Вероника видела прабабку десять лет назад, сразу после гибели родителей. Та вела себя словно безумная и так орала на Зою, что у Вероники захватывало дух. Больная от горя, она не поняла, с чего вдруг Маргарита Прохоровна так взъелась на свою внучку. Она исторгала из себя проклятия, широко разевая старушечью пасть, начиненную фарфоровыми зубами. И закончила сакраментальным:
– Можешь ни на что не рассчитывать! Ни копейки из моих денег ты никогда не получишь!
С тех самых пор тетка Зоя ни на что и не рассчитывала. Но почему разразился скандал, говорить отказалась наотрез. Устрашенная воспоминаниями, Вероника не отваживалась являться к прабабке одна. Кроме тетки Зои и ее отпрысков, родственников у нее больше не было, а тем вход в пятикомнатный мавзолей в центре Москвы был заказан.
Когда были живы родители, они часто, посмеиваясь, говорили о бабкиных фамильных «брульянтах», которые пережили вместе