О памятнике Ленину я не узнал ничего нового; мои информаторы повторяли то, о чём писал Поздняков.
Я рассказал редактору о намерении подготовить к печати записанные воспоминания. Но Иваненко остудил мой пыл:
– У тебя получится, что крестьяне выступали против советской власти, убивали коммунистов и комсомольцев. Зачем это нужно? И вообще – мало ли чего наговорили твои очевидцы.
Думаю, он знал подоплёку тех событий, но уклонился от разъяснений. Тем не менее я решил продолжать поиск и обратиться в архивы. Из-за многочисленных административных преобразований документы того времени могли храниться в разных местах. В 1921 году Петуховский район, состоявший из нескольких волостей, входил в Ишимский уезд Тюменской губернии, впоследствии его приписали к Челябинску, а в 1943 году передали во вновь образованную Курганскую область.
Подготовил несколько запросов в архивы, редактор их подписал. Через некоторое время в редакцию стали поступать однотипные ответы: «Документами о бело-эсеровском мятеже не располагаем», «Документов о сооружении в Петухово памятника Ленину не обнаружено».
Итак, моё намерение прославить родной край не привело к искомому результату. Но прошлое имеет замечательное свойство: оно не пропадает без следа, а живёт под коркой десятилетий, чтобы когда-нибудь властно постучаться в нашу память и потребовать внимания.
Так случилось и со мной. Через полвека судьба одарила меня счастливой находкой. В московском магазине я наткнулся на толстую книгу с чёрной надписью по красной обложке: «ЗА СОВЕТЫ БЕЗ КОММУНИСТОВ». Это был сборник документов о восстании 1921 года в Западной Сибири – том самом, о котором я расспрашивал петуховских старожилов. Помню, как я, волнуясь от прикосновения к запретному, занёс тогда в заветную тетрадку один из лозунгов повстанцев – «За Советы без коммунистов!».
В предисловии бросилась в глаза фраза: «Массив источников по истории Западносибирского мятежа огромен, счёт идёт на сотни тысяч документов». В перечне источников указывались и те архивы, откуда мне когда-то на голубом глазу отвечали, что документов не обнаружено. (Впоследствии я убедился, что в умении напускать туману архивисты не менее искусны, чем разведчики и дипломаты.)
В тот же вечер я погрузился в кровавую замять четвёртой весны революции.
Причина крестьянских восстаний на Тамбовщине («Антоновщина») и в Западной Сибири хорошо известна: они были вызваны продовольственной развёрсткой, то есть насильственным изъятием у крестьян произведённого сельскохозяйственного продукта. Надо думать, что особенно болезненно ударила продразвёрстка по самолюбию сибирского вольного землепашца, привыкшего к относительной самостоятельности и достатку. Урожай 1920 года, убранный из-за ранних холодов с большими трудами, продотряды стали выгребать «до зерна»,