Семен Андреевич живо представил, как Саша закрутился по коридору волчком, потому как голос его резко смолк, резкими шагами зашел в кухню, порывисто развернулся и снова выскочил в коридор.
– Олег! Я те умоляю, поговори с ними. Надо срочно оперировать, срочно!
– Но, – осадил его гнев рассудительный Чичурин, – в гнойной не торопятся.
– Олег! Знал бы ты, сколько я людей после гнойной оперировал. Ведь покалечим девку, покалечим! Нельзя тянуть…
Семен Андреевич с облегчением забыл подслушанный разговор, когда после первых промываний дочери стало легче. Грозные предсказания всплыли в памяти, когда меры перестали помогать. Учитель не знал, что делать. Все его жизненные знания, огромный багаж, которым он безвозмездно делился со многими поколениями учеников, в один миг стали ненужными, бесполезными, ничего не стоившими.
И теперь он с новой мольбой стоял перед Олегом, ожидая ответа. Наконец, трубка ответила.
– Саша, привет!
– Привет, Олежек.
– Чем занят?
Снегирев глазами обвел пляж от края до края, готовый наполниться отдыхающими, перевернулся на живот, пряча глаза от солнца. Спина, облипшая мелкими ракушками, еще не успела загореть, и Сашка белел кожей на ярко-желтом песке, как тополь на Плющихе.
– Грею спину, охлаждаю пиво, – он не боялся одиночества, любил. Наслаждаясь мигом жизни без праздного рисования перед зрителями.
– Когда в городе будешь?
– Так интересуешься или по делу? – выслушал ответ. Лицо исказилось гримасой, будто Снегирев не грелся на солнышке в райском уголке Азовья, а оседлал стул стоматолога. – Ничем помочь не могу… Сегодня получил прямые указания не совать нос в дела чужого отделения. Получил непосредственно от начальника непосредственного начальника, – зло съязвил он в адрес Кирилл Афанасьевича. Многословил тоже от злобы, пытаясь в каждое слово впрыснуть побольше яду.
Ситуация с Ниной Сашке не нравилась, но он был не в силах ее изменить. Чтоб унять растрепанную душу, рванул, куда глаза глядят. Несся по пустынной дороге, ловя машину на причудливых изгибах давно не ремонтированного тракта, и облетал ухабы, пока не оказался в полусотне верст от города, на бескрайнем побережье.
Холодное море не вскипало от жары и рыба, перевернувшись кверху брюхом, не подымалась из пучин. Снегирев задумчиво сидел на пятой точке. Смотрел на едва колыхающееся море, подернутое печальной гладью. Сашка так оценивал окружающий мир, повинуясь внутреннему ощущению.
– Он к вечеру приедет, – пообещал за друга Олег, не получив вразумительного ответа. Его не было, сам Снегирев не знал, что ответить.
Чичурин обманул. Саша не приехал. Ни вечером, ни на следующий день. А телефон, вообще, перестал отвечать. Батарея села, или отключил, чтоб задушевными разговорами