– Господа? – удивленно поднимает правую бровь поляк. – Что вы здесь делаете?
– Сначала скажите, что здесь делаете вы! – наезжаю я.
Штабс-капитан хоть и растерян, но быстро берет себя в руки.
– Проверяю посты.
– Позвольте, а разве вас кто-то просил об этом? По-моему, это моя обязанность, как командира отряда…
– Мы на войне и обязаны помогать фронтовым товарищам, – складно лепит отмазку Вержбицкий. – Я уже устроил разнос на одном из постов, как раз собирался на следующий… Знаете, ротмистр, не все ревностно относятся к своим обязанностям.
Он ухмыляется.
– Составите компанию, господа?
– Мы видели, как вы общались с каким-то странным существом, – вставляет реплику тролль.
– Ах, это… Я очень люблю диких зверей, господа, а этот симпатичный лесной зверек сам вышел ко мне навстречу и позволил себя погладить. Видимо, сразу понял, что я не причиню ему вреда, – улыбка Вержбицкого стала шире автомобильного бампера. – И вообще, давайте не будем больше говорить о пустяках. Проверим посты и поспим перед вылазкой.
Метрах в ста от нас раздался противный писк, вспорхнули с насиженных мест птицы.
Мы насторожились, только на лице поляка осталась блуждать странная ухмылка.
– Что это было? – спросил тролль.
– Не знаю, – Вержбицкий был сама беспечность. – Это лес, господа. Тут всегда на кого-то нападают и кого-то едят. Пойдемте отсюда, право слово – не вижу ничего интересного.
Он очень убедителен, немудрено, что с такими талантами и умением ездить по ушам к его мнению в полку прислушиваются. Даже Маннергейм колеблется, хотя видел все собственными глазами.
Нет ли тут какого-то наведенного морока?
Правда, амулет молчит…
Появляется Лукашин-старший, лицо у него торжествующее. Он тащит мелкого демона, держа его за большие уши, как добытого зайца.
Вержбицкий мрачнеет, его брови сдвигаются.
Я предупреждающе кладу руку на кобуру.
– Вот, ваши благородия. Споймал, как и было сказано! – хвастается Тимофей.
– Что это? – губы штабс-капитана подрагивают, но он пытается изобразить хорошую мину при плохой игре.
– Это-то? Изводу… Демон такой. Шустрый, собака, но и я непрост, – поясняет казак.
– Он как – жив? – спрашиваю я, разглядывая мелкую бестию.
– Сдох, гаденыш. Я ить его только чутка придушить пытался, да видать, силу-то и не рассчитал… Хлипкий уж больно, – сокрушенно произносит Тимофей.
Я снимаю с «чебурашки» ошейник, демонстрирую Вержбицкому чехол.
– Ничего не хотите нам сказать, штабс-капитан?
– А что вы ожидаете от меня услышать?
– Дело ваше.
Вскрываю чехол, достаю скрученную папироской бумагу. Разворачиваю и вижу мелкий убористый текст на английском. Вчитываюсь и, дойдя по последней фразы, удовлетворенно киваю.
– А вы молодец, Вержбицкий. Грамотно все изложили вашим японским хозяевам. Все наши планы