Остатки японской железнодорожной роты предпочли за лучшее отступить. Здешний склад постигла участь первого – все, что можно сжечь и уничтожить, мы сжигаем и уничтожаем. Взрывчатку стараемся забрать с собой. Уж чего-чего, а применение ей всегда найдется. Вон сколько вкусного попадается на пути.
И довольно испытывать судьбу. Пора уходить в горы. Устали и люди, и лошади, а японцы непременно соберутся с силами, чтобы кинуть ответку.
Весь день медленно движемся по горному лесу. Тащим тачанки из последних сил. Выбираем место для лагеря. Обустраиваемся – надо дать отдых всем и подумать, что делать дальше. Отправляю очередного голубя с донесением о том безобразии, которое мы устроили противнику, особо подчеркиваю, что наша ночная атака на лагеря железнодорожных строителей даст только временный эффект, задержит строительство, но не остановит его.
Под вечер в небе снова замечен тэнгу. Снова пытаюсь выцелить его, чтобы гарантированно снять. И снова он стремительно улетает, когда я кладу палец на спусковой крючок. Словно чувствует мое намерение.
Глава 2
Ночную тишину рвет в клочки взрыв снаряда. Какого хрена?!
Ни мы, ни японцы – не любители палить из пушек в темноте. Тем более наших тут и близко нет.
Судя по звуку, снаряд прилетел с изрядным недолетом.
Не успеваю об этом подумать, как грохает второй разрыв – на сей раз перелет.
Твою дивизию! Это ж классическая артиллерийская вилка…
– Уходим с позиции! – во весь голос командую я.
Бойцы действуют слаженно, мы быстро покидаем импровизированный лагерь в лесу и, надо сказать, вовремя: через минуту снаряды начинают рваться там, где мы только что находились, а ложатся они очень даже густо.
Интересно, как это японцы смогли нас засечь, подтянуть батарею, а потом еще и открыть огонь и явно с корректировщиком?
Времени на выяснение нет, спешно уходим под густое прикрытие деревьев.
Обстрел не прекращается. Японцы еще не знают, что закидывать нас снарядами больше не имеет смысла. Ну пусть лупят: каждый их бабах в пустоту – ущерб казне, а она у японцев не самая богатая. Чудом и с английской помощью до конца войны протянут.
Отмахав с полдюжины верст, делаем первый привал, заодно принимаю доклады от унтеров: «двухсотых» и «трехсотых» по счастью нет, имущество тоже не растеряли.
Больше всего переживал за взрывчатку – не приведи бог накроет снарядом – и всё, северный полярный лис котенку. И нам вместе с ним.
С обоими прикомандированными к отряду офицерами: Маннергеймом и Вержбицким – тоже полный порядок.
– Легко отделались, – резюмирую я.
Артиллерийская канонада смолкает, начинается активная пальба из винтовок и ручных пулеметов. «Музыка» звучит довольно долго, как будто неприятель решил нашпиговать