Поняв, что без посторонней помощи новоявленный инженер-механик и уже, возможно, не жених выбраться из рундука не сможет, Лёнька подхватил это аморфное создание и переместил на койку.
Чучело, которое недавно было энергичным и весёлым Лёхой, от всех противоправных действий, которые с ним сотворил Лёнька, начало возмущаться.
Поняв, что при таком раскладе это возмущённое существо может ещё потянуть на подвиги или какие-нибудь разборки, Лёнька скрутил его, вытряхнул из штанов и фланки и заложил в койку, прижав всем телом и накрыв одеялом.
Почувствовав себя в родной стихии, тело под названием Лёха что-то ещё бормотало, но постепенно бормотание начало стихать и перерастать в богатырский храп.
Отдышавшись от пережитой схватки, Лёнька отпил воды из графина и, накрыв голову подушкой, чтобы звуки, исходящие с Лёхиной койки, не тревожили его, вновь провалился в темноту сна.
Глава пятая
Утром Лёньку поднял знакомый громогласный призыв, от которого невольно пришлось подскочить на койке.
– Рота-а-а! – возвещал призыв, громогласно несущийся по пустому коридору, отражаясь эхом от всех его выступов и закоулков. – Подъём!!! – Дальше следовали переборы общепринятых нюансов русско-татарского языка, которые заканчивались: – Господа инженера́ приглашаются на завтрак!
Тут же некоторые из этих самых «инженеро́в» выглянули в коридор и пожелали орущему всех благ в виде междометий и прочих восклицаний, перемежающихся воспоминаниями о многочисленных матерях:
– Да заткнись ты!.. Да чтоб тебя разорвало!.. Да чтоб у тебя треснуло!.. Да чтобы у тебя упало и никогда не поднялось!.. – Наверное, всё это имелось в виду о том радостном настроении, которое вселил в них дневальный.
Но вскоре в коридоре раздалось шарканье ног, из туалетов – звуки воды, сливаемой в унитазах, а из умывальной комнаты – громких струй воды, бьющихся о железные раковины умывальников.
Под воздействием таких знакомых звуков, никак не располагающих к продолжению сна, Лёнька поднялся, достал зубную пасту со щёткой, перекинул вафельное полотенце через плечо и двинулся в конец коридора, откуда неслись эти звуки.
Вернувшись в кубрик, он попытался поднять Лёху, но все его усилия оказались тщетными. Такого домкрата, который смог бы это сделать, ещё не изобрели.
Поняв бессмысленность своих действий, Лёнька с остатками одиннадцатой роты пошёл на завтрак.
Утренний лёгкий ветерок, дующий со стороны Амурского залива, прогонял остатки сна и подгонял редкие кучки курсантов, бредущих к столовой.
После завтрака, прихватив все необходимые для прохождения медкомиссии документы, Лёнька пошёл в третью общагу, на первом этаже которой располагалась санчасть.
Подойдя к приступкам медсанчасти, ему стало интересно, где же стоит общежитие, в котором ему, возможно, предстоит прожить не один год.
Он