В это время малыш обиженно сморщил личико, губы его задергались, и громкий плач вырвался наружу.
Сергей метался от шипящих углей к орущему ребенку, не зная, что делать. Потом выбрал, осторожно поддел в люльке кокон, состоящий в основном из шкурок, и поднял мальца на руки. Тот, видимо, испугался, выгнулся дугой и заголосил еще громче. На этом познания Сергея в уходе за детьми закончились. Он растерянно сел на лежанку, потому что распрямиться в полный рост не получалось.
Теснота давила, вызывая панический страх. Сергею казалось, что он погребен заживо, что навалившиеся на него камни не отпускают. И только малыш, требующий внимания, держал ускользающее сознание на плаву. Сергей уложил ребенка на шкуры и слегка покачивал, заставлял себя болтать и даже напевать.
Откуда-то сверху посыпались комочки земли, лесной мусор. Оказывается, там была лестница. В смутном свете показались грубые башмаки, потом подол широкой юбки. Сергей затаил дыхание – в подземелье спускался живой человек. И это была женщина. Она остановилась посередине помещения и бросила на угли принесенную охапку хвороста. Огонь жадно лизнул добычу. Стало видно отверстие в потолке, куда уходил дым. Лицо хозяйки тоже высветилось, и Сергей с огромным облегчением узнал Настю.
– Ты смогла! Ты выбралась! Как же я рад! – Сергей порывисто вскочил, треснулся головой о бревна потолка и снова бухнулся на лежанку.
Затихший было малыш вновь разревелся.
Настя (или все-таки не она?) что-то затараторила, подскочила к ребенку и взяла его на руки. Сергей никак не мог уловить смысл, ему казалось, что в голове все перепуталось. Вроде бы слова смутно знакомые – Настя недовольна и пеняет ему. Девушка тем временем достала из складок платья что-то съестное, засунула в рот и принялась жевать, практически не сбавляя темпа речи. Только теперь она ласково-утешительно обращалась к ребенку.
Прижимая его одной рукой к бедру, она нашла лоскут ткани или кожи, как показалось Сергею, весьма грязный, и сплюнула туда массу изо рта. Сергей опять уловил запах тухлого рыбьего жира, который невозможно ни с чем спутать. А Настя ловко свернула узелок и засунула его ребенку в рот.
Малыш удовлетворенно зачмокал. По его лицу разлилось выражение невинного блаженства.
«Где я оказался? Предсмертная галлюцинация? То, что называют загробным миром? А если другая планета?» – эти соображения спутанными комками перекатывались в голове Сергея. Он хватал воздух открытым ртом, но тот словно не наполнял легкие. И тут пришла спасительная мысль о лестнице. Оставляя позади Настю, кричавшую ему вслед на непонятном языке, и странного малыша, которого кормят гнилью, Сергей рвался наверх, словно и вправду хотел вылезти из