– Прости, господин. Спальник не отважился побеспокоить тебя. Сказал, сам ступай, если такой смелый.
Ларций с нескрываемым раздражением спросил:
– Говори толком, что случилось? Стоит ли дело того, чтобы стучать в дверь, когда я готовлюсь ко сну?
– Мне показалось, стоит, господин. Верю, ты не прикажешь подвергнуть меня, старика, позорному бичеванию. Однажды Лупа уже приходил к нам за полночь…
– Кто?! – изумился хозяин.
– Да, господин, это опять он, дакский строптивец. Он потребовал разбудить тебя. Сказал, что это очень важно.
Зия, сидевшая на постели, обнаженная до пояса, подала голос:
– Сейчас не время, старик. Гони его прочь!
– Кого? – засмеялся прокуратор. – Аквилия Регула Люпусиана? Любимчика Адриана? Одного из первых богачей Рима?
– Нам дела нет до его богатств, добытых нечестным путем! – повысила голос Зия.
– Кому это «нам», женщина? – спросил старик.
Ларций не выдержал, приказал наложнице:
– Помолчи! – Потом задумчиво добавил: – Лупа, говоришь?.. Что ему надо?
– Он не сказал. Пояснил только, что дело срочное, отлагательства не терпит.
– Хорошо, проводи его в кабинет. Разбуди Эвтерма, пусть присутствует.
– А я? – капризно напомнила о себе Зия.
– А ты ложись спать.
Женщина поджала губки.
Этот визит неприятно взбудоражил префекта. Давненько Лупа не навещал его дом. Когда-то парень числился рабом Лонга, потом префект продал его сенатору Марку Аквилию Регулу, который обезобразил ему лицо. Затем случилось чудо – Регул воспылал необычайной любовью к искалеченному рабу, дал вольную и, что уже совсем невероятно, усыновил его и завещал свое состояние. Лупа стал именоваться Аквилием Регулом Люпусианом. Как ему это удалось, в Риме не спрашивали, однако публично обвинить любимчика самого Публия Адриана в убийстве и попытаться отобрать у него наследство сенатора никто не осмелился.
В последний раз Лупа тоже явился за полночь.
В ту пору они поддерживали доверительные отношения. Причиной была скончавшаяся жена Ларция Волусия, его личный раб Эвтерм и вообще – обстановка в доме, напоминавшая Люпусиану о юности, когда его, молодого мальчишку, взятого в плен в Дакии, Лонг спас от смерти, а Эвтерм от раздробления костей и других жутких пыток, которые ждали его в доме Регула, одного из самых гнусных доносчиков Рима. Только Лонгу и Эвтерму новоявленный богач позволял называть себя Лупой или «волчонком».
Ларций появился, когда Лупа и Эвтерм уже были в кабинете. Гость и раб держали друг друга за руки, видно, только успели поздороваться. В глазах у них стояли слезы.
Эвтерм посетовал, что волчонок давно не появлялся у них. Забыл, наверное, дорожку?..
Лупа пожал плечами, затем подошел к хозяину, протянул руки. Ларций пожал их, потом они обнялись, сели.
Лупа сразу перешел к делу – предупредил префекта, чтобы тот не возлагал больших надежд на этот приказ и