Редкие, сумевшие прорваться к Хараксу гонцы доставляли сумбурные, маловразумительные сообщения, более похожие на вопли о помощи. Конкретных сведений в них было мало, порой факты явно противоречили друг другу, а в некоторые из донесений просто невозможно было поверить! Например, в одном из них императора извещали, что главный торговый путь из Антиохии в Селевкию перекрыт взбунтовавшимися кочевыми арабами. В другом, пришедшем из Пальмиры, утверждалось, что в Низибисе и Эдессе местные жители перебили римские гарнизоны, а в Селевкии и Ктесифоне мятежники, воспользовавшись отбытием Квиета и Цельза и неопытностью легата Мария Максима, принудили того вывести немногочисленные римские когорты за пределы городских стен в военный лагерь на левом – вражеском! – берегу Тигра.
Траян, ядовито поинтересовался у Ликормы – что значит, «вывел войска из Селевкии»? Как расценить это решение? Как преступную трусость или разумный маневр? Почему нет известий от самого Максима? Где Лузий Квиет и Цельз? Они угодили в руки мятежников?
Наконец, проконсулы появились в ставке. Доставленные ими известия ошеломили даже видавших виды ветеранов. Квиет и Цельз в один голос утверждали, что все дороги к Хараксу заняты толпами полуголых крестьян и заставами из хорошо вооруженных местных греков – им едва удалось пробиться в ставку. Квиет подтвердил, что Марий Максим действительно вывел когорты из Селевкии и Ктесифона. Однако Цельз добавил, что это ему не помогло. Ночью восставшие атаковали военный лагерь и ворвались в расположение легиона.
– Что дальше? – не теряя спокойствия, спросил император.
– Воспользовавшись паникой, – прежним сухим голосом доложил Квиет, – мятежники вырезали весь личный состав. Максим тоже погиб. Что касается Низибиса, Эдессы, Арбелл, там римские гарнизоны действительно уничтожены. Евреи, составляющие значительную часть городского населения, объявили эти города свободными, а арабские кочевники, опирающиеся на крепость Гатру, что между Тигром и Евфратом, полностью перекрыли дорогу на запад в сторону Сирии.
В шатре наступила тяжеловесная, перебиваемая далеким ржанием лошадей и ревом ослов тишина. Никто не смел слова сказать. Наконец император обратился к длиннорукому мрачному Цельзу:
– Луцилий, если, как вы утверждаете, Дейотаров легион разгромлен, кому же теперь следует оказать честь первым войти во внутренние области Парфии?
Глаза у Цельза округлились. Прежде чем ответить, он прочистил горло.
– Может, непобедимый, сначала следует прояснить обстановку и восстановить коммуникации?
Траян не выдержал, вскочил с места, выкрикнул:
– Соображай, что советуешь!! – после чего решительно покинул шатер.
Все, кто находились на совещании,