И недаром не доверяли. Ибо чародей тот начал в барьере защитном дыру пробивать. Для чего? Видать, не мог просто так, как обычный человек, на ту сторону попасть. Мешала ему защита. А может, просто вредительствовал. Как бы то ни было, остановить чародея надо было: пробей дыру в барьере – начнет всякая гадость проникать да люд честной изводить. Бед не оберешься. Не успели тогда остановить, прошел чародей сквозь пробитый барьер. И Пахом с побратимом следом направились. Спустя какое-то время чародея потеряли, сами заблудились, да едва в живых остались. Вернулись уже совершенно другими людьми. Но все-таки вернулись. Чародей же вовсе сгинул без вести. Слишком далеко забрел, видимо. Да слишком на "полубожественность" свою мнмую понадеялся. Барьер потом, конечно же, заделали, залатали.
Ну, а в-третьих… Что такое могло произойти два месяца назад, что слабоумных, через барьер начавших лезть, сильно поприбавилось? Хотел Пахом вопрос этот вслух задать, но передумал. Поинтересовался:
– А теперь?
– А теперь не только в лесу. Повадилось Мурло на село нападать. Все окраины опустели, люди за ограду перебрались. Это те, кто выжил. Им повезло. А тем, кому не повезло… от них мало что осталось. Если и осталось, то смотреть тошно. Кого сожрет, кого на куски порвет, а внутренности раскидает… Мурло, одним словом.
– Значит, ради забавы нападает. – Подытожил Пахом. На душе становилось все поганее. Нечисть напала на дом родной, пока его тут не было. И не просто так. Обычная злая тварь, как бы ни страшна и нечиста не была, поселится где-нибудь в глуши, нападет пару-тройку раз, да потом успокоится, наохотившись да нажравшись. Или отомстив, как, к примеру, у оборотней. порой происходит. Но бывают и другие. Те, что без необходимости губят, потрошат, убивают и истребляют. Просто так, по прихоти. Эти гораздо опаснее и страшнее.
– Забава, не забава… А только сейчас, как опустели окраины и в лес никто не ходит, вконец обнаглело Мурло. Жертвы требует.
– Как это требует? – удивился Пахом. Но удивление было мимолетным. Если тварь убивает ради забавы, значит, имеет разум далеко не примитивный. Это ясно. Не пища ей требуется, а просто развлечение, жертва, плоть и кровь. Но вот чтобы прямо требовать жертвы… Это не просто разумная нечисть. Кое-что посерьёзнее.
– А вот так. Как-то раз собрались наши молодые балбесы идти Мурло бить. А с ними… – кузнец замолк, голос его дрогнул, задохнулся. Он отвел глаза. – Степан…
С минуту он не мог больше говорить. Уставился в пол хмуро, пытаясь взять себя в руки. В углу шевельнулся младший сын кузнеца, так и стоявший там, слушавший. Плотно сжатые губы. Глаза, полные боли и ярости.
– Старший мой… – выдавил кузнец. – Степка… Поперся с недоумками этими…
Степана Пахом помнил хорошо. Старший сын кузнеца – толковый малый, силой и умом не обиженный. Однако, пошёл на глупость несусветную. На Мурло не ватагой решительных парней идти надо, нет! А отрядом хорошо обученных и вооружённых воинов, прожженных в боях, знающих,