Как истинный сын своих владений, Синав носил в сердце горечь и обиду, обращённую ко всему несправедливому миру, в их распоряжении была сильная армия и лучшая конница, но при этом пять границ так плотно стискивали Цикат в объятиях, что лишали его возможности к движению. Словно быстроногую лошадь заперли в сарай из пяти стенок, и не дают ей броситься в галоп. Именно это и было изображено на гербе Циката – летящий во всю прыть конь, но, увы, неподвижный.
Большую часть этой информации Синав получил от своего ближайшего окружения, несмотря на возраст, он был до нелепого не осведомлён во всём, касавшемся политики. Стыдно было признавать, но он даже затруднялся назвать имя действующего короля конницы. Просто эти вещи никогда не касались его напрямую, а история его народа была всего лишь рассказами из прошлого. Синав считал эти вещи слишком серьёзными, чтобы понапрасну забивать ими голову. Да и был он слишком ничтожного рода, чтобы ставить перед собой вопросы хрупкого политического баланса. Его отец – простой солдат, к тому же уже мёртвый, его мать – женщина, проводящая остаток жизни в Доме Сожаления. Ему самому было нечем гордиться… правда, он надеялся, что в ближайшем будущем его неприметная жизнь повернёт в лучшую сторону с лёгкой подачи Фарискира.
Вспомнив толстого хозяина «Вороньей Лапки», Синав улыбнулся, а ведь тот оказался не таким уж омерзительным типом, как то было принято считать. За его счёт вполне можно подняться, пробиться в люди, сделать себе имя и обеспечить жизнь. Конечно, он заставил Синава тащиться в чужие владения и пробираться в козий храм, но, если всё пойдёт хорошо, об этом будет приятно вспоминать в каком-нибудь кабачке с полной кружкой пенной браги. Вариант, что всё может пойти плохо, Синав гнал от себя подальше, с таким настроем ему не следовало выходить на дело.
Текущие в его голове мысли вновь привели его к размышлениям над личностью своего противника. Формально, со слов Фарискира, они не были противниками, просто выполняли одинаковое задание, обеспечивая Отцу Мельхирона двойную страховку, но Синав упрямо зациклился на идее соперничества, и ничто не могло его переубедить.
Не в первый раз за это утро он стал прикидывать, как далеко успел продвинуться его противник. Разговор с Фарискиром состоялся вчера вечером, значит второй добытчик вышел два дня назад и сегодня, скорее всего, покидает Роанш и отправляется в лесистые дебри Урлодакара. Синаву пришлось пнуть камень, чтобы хоть как-то выпустить кипящую в нём злость от того, что его обгоняют. Фарискир упоминал о том, что они могут подать друг другу руки, но юноша сильно сомневался в таком обмене любезностями. Скорее уж в дело пойдёт оружие…
Пальцы Синава с некоторым трепетом прикоснулись к эфесу подвешенного на пояс