Вернувшись в комнату, Таша обнаружила, что рядом с кружкой давно остывшего чая на столе лежит кусок сладкого кукурузного хлеба. На полу, возле стола лежал спальный мешок, где, свернувшись калачиком и прижимая к груди бейсбольную биту, спал Айзек.
Лунный свет, проникающий сквозь пыльное оконное стекло, делал движущуюся тень гигантской сосны сюрреалистичной. Настенные плакаты и голова буйвола казались гротескными и нереальными. Какие-то отдаленные звуки звона посуды и приглушенных разговоров заполнили коридоры центра для посетителей. Жизнь шла своим чередом.
Израненному Ташиному сердцу эти звуки казались музыкой. Люди, реальные люди, новые друзья и пока еще не друзья разделили с ней свою жизнь и то малое, что имели, как рагу из оленины и горячий душ. Она завернулась в одеяло, нашла удобное положение для своего ноющего тела и закрыла глаза, загадав, что не хочет видеть никаких снов.
* * *
На следующее утро Таша и Айзек встали рано. Быстро позавтракав теплой овсянкой и хлебом с тонким слоем клубничного джема, Таша собралась на встречу с Кондором. Ее рюкзак лежал на полу рядом с бейсбольной битой Айзека. Вчера вечером Норка оставила его рядом с диваном, и Таша забыла о нем. Разыскивая расческу, она решила немного навести порядок в рюкзаке, пока у нее оставалось несколько свободных минут.
Таша перебирала свои скудные пожитки, делая мысленные заметки. Две банки тушеной фасоли – лучше отнести их на кухню. Любовный роман в мягкой обложке, который Кондор вскользь упомянул при их первой встрече – ну, Кондор, он был не для чтения, а для разжигания костра. Ладно, пусть лежит до поры до времени. А вот и ее зеленая расческа с несколькими поломанными зубчиками, сухой кусок мыла с прилипшей к нему хвоей. А где же ее мобильный телефон? Старое сломанное устройство с треснувшим экраном не имело ни симки, ни батареи. Почему она носила его с собой, Таша не могла сказать. Возможно, потому что когда-то на заставке телефона была фотография Джейкоба, а рингтоном служила их любимая песня. Даже если Таша не могла видеть изображение или слышать музыку, это была память о нем, или, может быть, это была ее последняя связь с миром, где остались ее потерянная жизнь и любовь.
Но куда делся этот теперь уже бесполезный кусок пластика? Может, потерялся во время передислокации лагеря? А может, Норка просто избавилась от него?
Ну, как говорила Ташина бабушка Тони: «Все, что ни делается, к лучшему». Может, действительно лучше, что мобильный телефон исчез. Она начинала новую главу своей жизни и, что самое важное, больше не оплакивала своего парня. Джейкоб был жив, а хорошо это или плохо, можно решить потом. Она расчесала волосы и побрела на заседание совета.
* * *
Таша стояла перед прочной серой дверью, на которой черными заглавными буквами было написано: «Комната технической поддержки».
У Айзека сегодня было дежурство на кухне, и он не мог пойти с ней, а всего лишь объяснил, куда идти, и убежал,