– Поехали к Тарасовой, – сказал он, возвращаясь в машину.
Арцыбашев стучался в дверь подъезда несколько минут, пока за ней не зажегся свет.
– Что вы ломитесь? – рассерженно бросил новый, незнакомый ему консьерж. – Все уже спят давно!..
– Я к Тарасовой, – Арцыбашев сунул ему сложенную купюру. – Провожать не надо.
– Да тише вы, господин, полночь уже! – консьерж, которому это место досталось по знакомству, очень дорожил им.
Виктория Тарасова жила на самом верху. Топая как можно громче, назло другим квартирантам, Арцыбашев добрался до нужной двери и нажал на звонок.
– Вика, открой, – попросил он, услышав за дверью мягкие шаги.
Щелкнув, дверь отворилась. Молодая светловолосая девушка в легком халатике (не иначе, собиралась ложиться спать) состроила удивленное лицо:
– Александр Николаевич?
– А кого ты ждала? – улыбнулся он.
– Никого. Я одна.
– Твой банкир все еще в Москве?
– В ней самой, со своей семьей возится. Обещал приехать на следующей неделе. Проходите… – Виктория немного посторонилась.
Арцыбашев снял пальто и пиджак, хозяином вошел в гостиную:
– Хорошее место он тебе нашел. И мебель обставил хорошую.
– Рада, что вам нравится, – девушка, тихонько звеня посудой, возилась на кухне. – Хотите чаю?
– Можно.
Арцыбашев сел в кресло. Напротив него стоял широкий диван. Рядом – изящный металлический столик; на стене книжные полки с юридической литературой – похоже, банкир бывал здесь довольно часто. У самой двери висел плакат Мариинского театра с постановкой «Лебединого озера». Среди фамилий актрис числится и Тарасова.
– Как нога, Вика? Не беспокоит? – спросил Арцыбашев.
– Все просто чудесно, – девушка вошла с подносом, на котором стояли чашки и сахарница. Поднос отправился на столик. – Репетиция прошла замечательно, – Виктория, сохраняя на лице вежливо-кокетливую улыбку, села на край дивана.
Арцыбашев указал на плакат:
– Премьеру больше не перенесут?
– Пусть только попробуют. Отыграем сезон здесь, и во Францию. Мой обещал.
– Любишь его?
– А что такое? – девушка лукаво улыбнулась. – Хотите отбить?
– Хитрая ты, вертихвостка, – улыбнулся в ответ Арцыбашев.
Виктория обиженно надула губки:
– Александр Николаевич, я вас не оскорбляла…
– Да ладно, я пошутил.
– Ох, и шуточки у вас…
– И все-таки? Любишь или нет?
– Ну, –