– Ради этого я прошел полгорода? Ты поэтому разбудил меня посреди ночи? По телефону мы говорили о работе, а не о спасении души, кажется.
– Спасение души есть самая великая работа в нашей жизни, – Николас деланно воздел глаза к потолку, изукрашенному сценами из Евангелия. Он был такой же истый христианин, как я солидный и уважаемый гражданин Нового города.
– Аминь, – кивнул я. – А теперь давай-ка серьезно. И прошу: разговаривай со мной на третьем своем родном языке – в память о простой русской женщине. Договорились, mon ami?
Нико подошел к ближайшей скамье, сел и поманил меня пальцем. Я с большой неохотой занял место рядом.
– Софи умудрилась выбить из моего старика скупую слезу, – сказал он, пропуская колкость о матери мимо ушей. – И почему я раньше не додумался познакомить ее с отцом? Такой талантливый оратор нашел, наконец, достойного слушателя. Вчера она была великолепна – впрочем, как и всегда. Признаюсь, не ожидал от нее такого напора. Старик Тибо был под впечатлением. Слушай, Сегежа, это от тебя она узнала столько бранных слов?
– Столько – это сколько?
Николас подмигнул мне.
– «Старый бельгийский козел» и «бессердечные сволочи» из уст красивой молодой женщины звучат птичьими трелями – élégance de jurons5. Ах, как прелестно! Были и другие выражения; не буду цитировать, мы все-таки находимся в церкви. Но знаешь что? – эффект потрясающий! И вот теперь мы с тобой сидим в базилике Святой Екатерины Александрийской и ждем нужного нам человека. Ты столько раз просил замолвить за тебя словечко, и ты знаешь, что я так и делал, а нужно было всего-то одной молодой и красивой девушке смешать с дерьмом моего старика. Шикарно!
Николас взглянул на мое растерянное лицо и громко рассмеялся. Смех подхватило эхо, многократно его усиливая.
– Вот такая у тебя жена. Magnifique6!
Я окинул ван Люста холодным и колючим, как это утро, взглядом.
– Ну и где же твой человек?
Бельгиец перестал ерничать, подобрался.
– Здесь. Небось, сидит и в толк не возьмет, кто это так ржет в Храме Божьем.
Я сдвинул брови.
– Не понял. Где сидит?
Нико широко улыбнулся.
– В келье, конечно! Где же еще сидеть попу?
– Попу? То есть, священнику? Что за работу может предложить мне священник?!
– Что именно за работа он сообщит тебе tete-a-tete. Отец сказал привести тебя к преподобному Жану-Батисту, который наставит тебя, грешника, на путь истинный.
Я медленно, тоскливо поднялся.
– Если это шутка, то совсем не смешная. Какого черта, Николас? Может, ты неправильно понял Софию, но мне работа нужна, а не райские кущи!
Кроша звенящую тишину, мое восклицание заметалось меж стенами, а взгляды наши скрестились, и мы не заметили появления низенького человека в белой широкополой рясе. Его грудь украшал массивный золотой крест, мягко сияющий в лучах света. Лицо человека было изрыто оспинами;