– Да я вас и не обвиняю ни в чем, и никто вас здесь не обвинит, – пожала тощими, вернее, отощавшими плечами дама из «оставшихся».
Тон ее говорил: обвиним, и еще как. За месяцы войны они пережили столько, что теперь желали дать выход своим чувствам и обрушить их на тех, кто ничего подобного не пережил. Чтобы у бедной беглянки не осталось в этом сомнений, она добавила елейно:
– Как можно обвинять кого-то в естественных проявлениях человеческой природы?
– Это в каких же? – с вызовом спросила дама с моськой.
– Как говорится, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше.
Дама с моськой стала пунцовой.
– Вы, сударыня… – начала она, а вторая дама изготовилась.
Стало ясно, что вот-вот полетят пух и перья. Но господин в жилете дипломатически поспешил подсунуть этим фуриям другую тему:
– О! Так, значит, вы еще не слыхали о странной смерти Юхновой?
Обе обернулись на него.
– Странной? – ответила дама с моськой.
– Ах, ну и померла, так что ж? – отмахнулась худая дама. Но Модест Петрович не сдался так легко:
– Не просто так она померла.
– Мы все когда-нибудь помрем. Царствие ей небесное.
– Отправиться в царствие небесное ей кое-кто помог.
Дама с моськой наконец сообразила, что ей бросили спасительный круг, и вцепилась в него обеими руками:
– Что вы такое говорите? Помогли? Кто? Как?
Модест Петрович скроил значительную физиономию:
– На этот счет у нас говорят, конечно, разное.
– Кэль кошмар… Что ж говорят?
– А вы бы не повторяли сплетни, Модест Петрович, – недовольно перебила худая дама.
– Это не сплетни. Мне доктор Фок сказал.
– Однако, – худая дама отняла от губ чашку. Мизинец оттопырен, тон не вызывал сомнений. От него стыл чай. – Доктор Фок?
– Уж доктора в таких вещах разбираются.
– Однако. Не очень-то мило со стороны доктора Фока так поступать. Он получает доступ в дома к страждущим людям в их слабости, а потом носит по городу сплетни о своих пациентах. Непременно дам ему это понять!
– Полностью согласна с вами, сударыня, – вдруг поддержала ее дама с моськой.
Пока эти двое пикировались, она обдумала свое новое положение. Выход из него был один: расположить к себе свою мучительницу. Голос дамы с моськой сделался подобострастным:
– Доктора так поступать не должны. Куда это годится? Есть вещи, которые должны оставаться в тайне.
– Вот-вот, о чем и я толкую, – буркнула худая дама.
Они переглянулись – уже как союзницы. Господин в жилете растерялся. Этой коалиции он не ожидал, пошел на попятную:
– Ну,