А как слушают его жители этого средневекового города. Ведь для них Тиль и все, о чем рассказывает этот клоун – не легенда и не история. Для них это их реальная жизнь. Ведь на этой площади, где сейчас расположился балаган, часто устанавливается плаха и матери, и жены погибших на этой плахе людей, слушая пламенный рассказ бродячего клоуна, видят своих мужей и детей. Они не могут слушать спокойно. Они врываются в рассказ, бурно выражая свое отношение к содержанию рассказываемого, пытаются прервать рассказчика рассказом о своем. Но темперамент рассказа клоуна, бурность разворачиваемых им событий заставляют их слушать дальше. А вот и другие люди, которым не по душе все то, о чем рассказывает этот бродяга, которые тоже активны, но активны по другому. И чем дальше идет рассказ, тем больше накаляется атмосфера среди слушающих. Возникают перебранки, которые разрастаясь, перерастают в стихийный бунт.
Конечно, все то, что мне представляется, очевидно, далеко от подлинного замысла Закушняка. Возможно, что и идея-то цирка была мимолетной, затем отброшенной Закушняком, как это действительно подтвердилось другими материалами.
Но важно было понять принцип идеи нового жанра Закушняка, идеи, связанной с обращением рассказчика не к зрителям, а к партнерам.
Когда не я пытался перевести на новое образное видение существующий репертуар чтецких работ, все стало принимать совершенно иной характер.
Вот я слушаю концерт Журавлева, исполняющего «Кармен» Мериме и «вижу» все, что происходит на сцене по принципам нового жанра Закушняка, и все ярко преображается.
И я уже вижу не Журавлева, а двух пожилых археологов, спорящих о местонахождении поля битвы Юлия Цезаря. Один утверждает, что оно находится близ Монты, другой, что его надо искать близ Монтильи, и приводит в доказательство сведения, приобретенные им в библиотеке герцога Осунского и подтвердившиеся его личными изысканиями во время экспедиции по Испании. Вспоминая об экспедиции, он рассказывает о любопытнейших встречах с контрабандистом Хосе Новарро и цыганкой Карменситой, о том какие пережил он приключения и как, возвращаясь во Францию, узнал, что Хосе схвачен и приговорен к смерти. Конец акта. И вот на сцене тюрьма. На каменных плитах лежит Хосе. Темно. И только слабый свет светильника из тюремного коридора сквозь железные переплеты маленького тюремного окошечка проникает в камеру и квадратиками освещает лежащего. Слышны шаги, звон ключей и скрип открывающейся тяжелой железной двери. В сопровождении монаха и тюремной стражи входит путешественник археолог. Его оставляют наедине с Хосе. Трудная беседа. Хосе безразличен, ему не хочется ни о чем говорить. Но вот маленькая деталь: археолог обещает заехать в селение, где живет мать