Как быть с тарелками и стаканами? Адольф Иванович долго ломал голову, но ничего придумать не мог. Для него это было невыносимо. Из любой ситуации он находил выход.
Как-то он обедал в столовой. Тарелка оказалась с щербинкой. Как будто кто-то грыз край. Он пообедал, собрал коллектив и поделился идеей. Его выслушали молча.
– Приступили! – скомандовал Адольф Иванович.
Поднялся ропот. Столовские возмущались. Хотя не очень громко. Поднялась заведующая.
– Уважаемый Адольф Иванович! Не знаю, как к вам попала такая тарелка. Но посуду с дефектами: выбоинами, трещинами, царапинами мы должны списывать. Видно, кто-то недоглядел. Посудомойка или из тех, кто стоял на раздаче. С этим у нас строго. Инструкция требует того. Иначе нас накажут.
Адольф Иванович знал много. Но не всё. Какие-то мелочи он мог и не знать. И удивился. Слова заведующей были для него как гром среди ясного неба. Он был уверен, что нашел изящное решение. Согнулся, стал совсем маленьким и молча ушел. Заведующей даже стало немножко жалко его. Всё же она была женщина. Он такой одинокий.
Утром, едва рассвело, ректор зашел в свой кабинет, снял плащ и повесил его в шкафу.
Тихий стук. По характеру стука он уже знал, что это Адольф Иванович. Улыбнулся.
– Доброе утро!
– Доброе! Доброе!
– Вот.
Адольф Иванович на цыпочках почему-то подошел к столу ректора и положил на стол лист бумаги. Ректор удивленно вскинул брови.
– Что это значит, уважаемый, Адольф Иванович? Я в полном недоумении. Что такое?
– Я ясно написал. Прошу меня уволить по собственному желанию. Что же тут непонятного?
– Что же случилось?
– Я не справляюсь со своими должностными обязанностями, а поэтому не имею права занимать эту должность.
– Не справляетесь? Ну, знаете, если вы не справляетесь, то тогда я не ректор. Не понятно почему я занимаю этот кабинет. Я понимаю, что вас в любом месте с руками-ногами оторвут. Кто-то сделал вам предложение? Но Адольф Иванович! Для университета ваш уход – это гибель. Хотите стану на колени? Пожалуйста, не уходите! А собственно, что случилось? Я же знаю, что деньги вас не интересуют, вы бессребреник.
Адольф Иванович поведал историю с посудой.
– Господи! Нашли из-за чего!
Ректор улыбнулся и погладил Адольфа Ивановича по рукаву, как мама, когда утешает ребенка.
– Я тоже был когда-то студентом. И тоже жил в общежитии. И тоже промышлял этим делом. Да-да! Адольф Иванович! Грешен! И вот признаюсь вам в этом деле. Можете казнить меня или миловать. Разумеется, это между нами.
– Я вам не верю, – сказал Адольф Иванович. – Вы на себя клевещите, чтобы меня уговорить.
– Но это так. И знаете, я даже сейчас не испытываю стыда. Дело это житейское,