Комендантши его панически боялись. И сразу из львиц превращались в пушистых зайчиков. Это трудно представить, но было именно так. Хотелось гладить их по голове и шептать им какие-нибудь глупости. Они семенили рядом с ним в полупоклоне, чтобы не пропустить ни единого его слова. Он никогда не повторял, говорил тихо и по делу. Не повышал голоса. Речь его звучала монотонно. Но ни единого лишнего слова, слов-паразитов, лирических и прочих отступлений. Всё конкретно.
Комендантши завели блокнотики, чтобы записывать ЦУ, выдаваемые Адольфом Ивановичем. На обложках блокнотиков крупными буквами было написано ГАИ. То ли комендантши сговорились между собой?
Память у него феноменальная. Никто и никогда не видел, чтобы он пользовался какой-нибудь бумажкой. Некоторые сомневались, умеет ли он вообще писать. Умеет. Но они никогда не делал этого публично. С записями, тетрадками его не видели. После обхода он писал подробнейшие отчеты на имя ректора. Ни одной детали не упускал. Ректор всегда знал в мельчайших подробностях, что происходит в общежитиях. Поэтому не было никакой необходимости посещать их. Если и так всё знаешь!
Вот зимним вечерком, когда студенты, научившись, нагулявшись, сидят по своим коморкам и грызут камень науки или что-нибудь посъедобней, Адольф Иванович нагрянул в «пятерку». «Пятеркой» называют общежитие, где живут гуманитарии. «Нагрянул» – это, конечно, громко сказано.
Увидев его, когда он выбивал снег из шапки, вахтерша вытянулась в струнку и потеряла дар речи. Войди сейчас генеральный секретарь ЦК КПСС, она бы не почувствовала такого волнения. Адольф Иванович поздоровался и указал пальцем на дверь комендантской. Зачем говорить лишние слова, если для этого есть лаконичные жесты? Вахтерша пошевелила губами. Адольф Иванович исчез за дверью.
Что там происходило, нетрудно догадаться. Вахтерша представила эту картину и злорадно усмехнулась. Тихо поздоровавшись, Адольф Иванович расстегнул пальто и, приподнявшись, повесил его на вешалку. В каждой комендантской стояла металлическая вешалка с пятью рожками. Комендантша Алена Ивановна стояла на вытяжку и мучительно соображала, успел ли раствориться табачный дым. Адольф Иванович, конечно, не курил.
Вышли. Адольф Иванович мягко ступал по коридору. Алена Ивановна соблюдала субординацию и семенила сзади. Встречавшиеся по пути студенты вжимались в стены, хотя коридор был достаточно широк, чтобы разминуться. Никто не улыбался и не шутил. Адольф Иванович чуть кивал головой студентам и студенткам и тихо выговаривал:
– Здравствуйте!
Произносил даже непроизносимую согласную. Некоторые пробовали это сделать, получалось не очень.
Алена Ивановна и Адольф Иванович поднялись на второй этаж. По лестнице впереди шла комендантша.
– Все комнаты проверяем? – спросила