Падение грозило боем посуды и потерей дохода. Поэтому четверка проявляла всевозможную осторожность.
Перешли через дорогу, прошли жилой квартал и снова погрузились в лес, где на них недоуменно глядели белки, не понимая, как эти существа могут издавать такой музыкальный перезвон.
В конец убитые доплелись до приемного пункта. Вздохнули полной грудью. Вот оно воздаяние за труды! Но то, что они увидели, повергло их в полное отчаяние. Почему судьба к ним так неблагосклонна? Очередь, как лесная тропа, по которой они прошли, извивалась. Начало ее терялось вдали возле одноэтажного зеленого сарая. Причем здесь стояли не только неопрятные особы, но и мужчины, выглядевшие, как доктора наук, и субтильные дамочки, место которых не в приемных пунктах, но в приемных начальников.
Они наглядно осознали масштабы того, что Владимир Ясное Солнышко называл «веселие Руси есть пити». Конечно, они знали, что у нас пьют, но не в таких же масштабах! Им было не привыкать к очередям. Они были везде. Но с такой они столкнулись впервые. Это даже не очередь, а какое-то Вавилонское столпотворение, исход из Египта. Обреченно переглянулись и вздохнули. Не тащить же драгоценную тару назад. На это уже не оставалось никаких сил. Да и никто не мог дать гарантии, что в другие дни очередь будет меньше. Конечно, можно закопать драгоценный груз в ближайшем лесочке, сверху закидать лапником и поставить веху. Где вот только взять лопату? Они же не кроты, чтобы копать подземные ходы носами. Сейчас же им хотелось кушать. И очень сильно. Самый смелый из них робко спросил:
– Последний кто?
Его не услышали. Он спросил громче. В конце концов не все же здесь глухонемые.
Мужчина в рабочей спецовке ухмыльнулся.
– Последних у нас нет. У нас все первые. Разве об этом вам не говорят в ваших университетах?
– Я имел в виду «крайний».
– -Ага! – кивнул мужчина. Обнажил кривые желтые зубы. – Кто же захочет быть крайним? Тянуть за всех! Не! Парень! Крайних ты тут не найдешь. Ищи в другом месте.
Бывают такие противные типы, они лишены всякого сострадания. Им бы только похохмить. Повернулся старичок.
– Ета… ребята! Кладовщица сказала, чтобы … ета… очередь не занимали. Вот так ета!
– Не занимать?
– У нее рабочий день кончается… ета… Она тоже человек. Муж, наверно, есть, дети.
– Кончается? Еще время-то!
– А народу сколько… ета…У всех не успеет принять. Чего же зря стоять, время тратить? Глаз у нее наметанный. Видит, сколько времени займет… ета…Так что, ребятки, на этом деле она собаку съела.
Друзья завыли. Не громко, но те, кто стоял рядом, слышали. Но никто им не сочувствовал. Нужно было им выть громче. Может быть, очередь напугалась и пропустила их вперед.
Они были не только голодными, но и стеснительными.
– И