– Умница, – сказал все тот же голос.
Глаза Лэа постепенно привыкли к темноте, и она узнала кареглазого юношу, сидевшего напротив нее в трапезной. Щекой она ощущала его жесткую щетину и учащенное дыхание.
– Не дергайся, – сказал мерзавец, противно ухмыляясь. – Тебе понравится.
Лэа сжала кулаки. Как она ненавидела в этот момент свою собственную беспомощность, против этого подонка у нее не было оружия.
Из груди его вырывалось хриплое дыхание. Он больно придавливал ее к жетской деревянной кровати.
– Отпусти ее, – раздался чей-то глухой, полный ярости, голос. – Иначе я перережу тебе глотку.
Лейс! Лэа узнала бы его голос из тысячи. Он пришел к ней на помощь!
– Что ты мне сделаешь, малец? – прорычал кареглазый.
– Я отрежу твой поганый язык и заткну им твою же глотку, или все станет известно масэтрам Алливу и Кэнду.
Парень тяжело дышал. Лейс не оставлял ему выбора. Либо смерть, либо позор.
– Выбирай, – потребовал Лейс. В его голосе звенела сталь.
– Я уйду, – тяжело проговорил парень. – Но ты еще пожалеешь…
Он отпустил Лэа и тяжелой поступью скрылся за дверью.
– Ты в порядке?
Лейс присел на краешек кровати и взял Лэа за руку.
Она кивнула, пытаясь сглотнуть застрявший в горле ком.
– Я попрошу масэтра Аллива приладить на твою дверь замок. Ты не будешь больше бояться.
Она еще раз кивнула. Сегодняшнее событие навсегда убило в ней чувства.
– Я не боюсь. Ты рядом…
Замиэйские горы было еще далеко, но Лэа уже чувствовала, что людской дух все больше уступает эльфьему. Вскидывая голову, она различала посеребренные снегом пики.
В тот далекий вечер, заполненный страхом и горечью, она разучилась верить людям. Единственным человеком, которому она доверяла, с тех пор была она сама.
Замок на ее дверь действительно был прилажен, но закрывала она его только первый месяц. Потом ее комнату обходили десятой дорогой, даже если дверь была нараспашку. Ее боялись. Ее уважали. Ее боготворили. Ее ненавидели и любили.
Лейс…
Она повернула голову и краем глаза посмотрела на ехавшего справа от нее Лейса. Ей была видна его синяя татуировка, блики солнца на рыжих кудрях, бронзовая блестящая кожа, улыбающиеся ореховые глаза… он был ей очень дорог, она относилась к нему как родному брату, который когда-то был ей близок.
Райт…
Она бросила быстрый взгляд на ехавшего по другую сторону Райта. Сравнивать людей она не любила, так как это путь заведомо тупиковый, но не сравнивать Райта и Лейса она не могла, поэтому злилась.
– Что-то не так? – спросил чуткий к перепадам ее настроения Райт.
Она улыбнулась краем рта, не выдавая своих мыслей. Несмотря на теплый летний день, на сердце был могильный холод, и тоска… что-то не давало ей покоя. Это что-то находилось так рядом, достаточно протянуть руку, чтобы схватить, но только пальцы оказываются рядом, это «что-то» ускользает, как сиреневый предрассветный туман. Было в