Хурра, есть никого кроме мла́дного глефа ибо церый глобус колёсится на виду что тавтологически суть одно и то же. Ну что. Он существо так на камбале своей тушны́ как переросший дитярик3*, давайте крох поглянем, посмотрим, на Егона, ну что, сотри смотрицы осень здесь осень4, плитарелку. Хм! От Каплицинов до Бейливика иль от эштуна до бароклятвы иль от Скупибанки до Круглавы иль от подножия счета до орлиндского глаза он мирненько распролегся. И всепутьем (рог!) от фьорда к фьельду его бухтров габобои точно завопят его помеж скал (хуахуахуа!) в плытьплылплыве и поливвенной ночи, дедальной пещрянной ночи, ночи плюрабельчиков, ее порхлейта в хитрых хореях (О карина5! О карина!) будит его. С ее иссаванскими эссаванами6 и скотоджэкмартинами вокруг всех им входиниц и выходомов. Размазывая бабочкины глазки7, взирая длань унылого дрязглого Глухлина8. Молитва пред Обжорьем. За все что нам, масли гречно овощей9, нисповедет. Воспали хруща и берегай блуда зоба ради10. О схлынь11! Будто мудак12. Дедульфин свалился вниз но бабойко сжигает бланк13. Кочето на окорани блюрти? Финнфойфом Пёрш. Кочето-сы его перченой головой? Буханка Сынпетруха Кеннедийского хлеба. А кочето прицеплено к танчику его хлыста? Стакан Дану У'Даннелского пенносходного Доблинского эйля. Но, гля, как вылакали б вы его жуливольствие и вонзили зубы сквозь ту мокоть белоцветочного телья во владении его как чугемота ибо он нойгдельше. Кончище! Только стертография вчерашней сцены. Почти румяный Сёмгасалар14, древний всерез года Агапемонидов15, он расмольтился в нашем чумглане, заскорбьсорбирован и упакобран прочь. Так что едапеза эта измёртвлена для лосось-кого, шлюки, шлейща и злаченой середки16.
Но все ж да не увидим мы еще бронтоихтиандровую фигуру очерченную в дреме даж в нашем собственном ночивреми на осоке судачного снотока что Бронто любил, а Брунто опору мёл на. Здесь лежит едил17. Рядом со свобоженкой малышкой. Чтосли ей быть в фартукьях и порхочьях, воняпках и выцвечках, с кучей руднег и попрошать с передник. Это еще что, сто пудов, мы все любим маленькую Энни Руини18, или, мы имеем в виду, любаленькую Энни Рейни, когда под свонтиком, она дуройдёт козойдёт притенциовывая. Хы! Брюзливые спаиньки, хы хряпишь! На Бенн Хизере, в Шпилеополе тоже. Черепная головка на нем, отлинатель его мотивов, всмотритесь-ка во младуна в вонтамути. Ах фы? Его глиноги, обдерненные в патриве, торчат моцна где в последний раз упаловных19. У холзи жорнальной сценки, где у Джули млели зенки, в сескровиной шали. В то время как перепротив этого красоток альянса внезади золма шоссят, святолого золма! на мешворках форта, бом, тарабом, тарабом20, притаились засадояжеры, зрелище лиффящих-вы-жидоне верхуев и дешомеров. Отсюда когда облака катят мимо, джейми, вид с надптичьего полета удовляем на нашу курганную массу, Волинстоунзкий национальный музей, совместно, на несколько зеленоватой дистанции, с очаровательным