Соседка – далеко не простая женщина.
Сергей – простой человек и непростой. Чего больше? Если больше простого – значит, простой. Похоже, поровну. Надо ж такому случиться. Все равно чего-то больше. А если сегодня простой, а завтра непростой, или утром простой, а вечером, после работы, непростой. По настроению, что ли? Хотя бы так. Двуличный какой-то. Нехорошо. Получается, что еще поискать надо простого человека. А сам? Он рано пошел работать. Был женат. Двое детей. Были сбережения, немного, на черный день. Не судим. Был выходной костюм, даже галстук. Галстук забыл, когда и завязывал. Одевался просто. Жил по средствам. Все вроде как сходилось – все просто. Все просто, да не просто. Он тоже хотел бы «мицубиси» или яхту, остров, как у Полонского или Абрамовича. Э… Чего захотел. Тогда конечно, какая простота. Может, нет простого человека, никогда не было? Как нет?
Раз есть непростой, он же и большой человек, не в смысле роста, веса, а социального положения, материальной обеспеченности, у большого человека всего больше, значит, есть и маленький человек, рост опять же здесь ни при чем. Маленький человек – он и есть маленький, у него всего мало. Он в тени, в нужде. Вон Гришка тоже все ходит, деньги занимает. Бедолага. Ругается матерно. Простой человек – он не станет ругаться… он прост в общении, взгляд на вещи простой. Может, он и не курит? Может, и не курит. Не пьет? Выпивает. Кто тогда пьет? Один Витька. Вконец запутавшись с простым человеком, он закурил и в чем был – футболка, шорты – вышел из дома. Голова как чугунная. Во дворе простые «жигули» в окружении «рено», «вольво», «БМВ». Женщина просто одетая, платье в горошек, груди точно булки. Городская достопримечательность – мужчина лет сорока в красном пиджаке. Вот уж пять лет его не снимает. «Люблю тебя! Извини» – краской было намалевано на тротуаре. Рваный черный пакет прибило ветром к автобусной остановке. Пакет на этом не успокоился, приподнялся, надулся, лететь передумал.
Программа
Он вынес с веранды старое – мать говорила, что дед еще в нем сидел, – кресло и поставил у сарая, где вчера сидел загорал – в синих в мелкую клетку, до колен трусах, в солнцезащитных очках… И сегодня то же – в синих в мелкую клетку, до колен трусах, в солнцезащитных очках… Все как вчера и не как вчера, вчера была переменная облачность с прояснением, сегодня – тоже облачность, но небольшая – островки. Недалеко, за универсамом, метров в трехстах, проходила федеральная трасса. Поток снующих машин не прерывался ни на минуту. Колька, сосед, слушал рок, и не один, очень уж громко. Прогорланил петух. Собака залаяла.
Вчера он тоже вот так сидел, ласточка все под карниз веранды залетит – и обратно. Что ей там надо было? Что она там забыла? Птенцы уже летали. Сегодня оса все под карниз норовит. Гнезда как такового еще не было, так – серое пятно. Оса то прилетит, то улетит. Он, она? Он почему-то хотел, чтобы это была хозяйка. Он ничего про ос не знал;