– Спасибо, Михаил Лаврентьевич. Спасибо, мой дорогой… Ах, бедная девочка, – во вздохе и взгляде ее внезапно всколыхнулось столько боли и тоски, что Вадим опешил:
– Но, ваше величество, нет нужды так волноваться. Все будет в порядке. Только ей нужно перевязки вовремя делать. А послезавтра снять швы.
– Нет, Михаил Лаврентьевич. Никогда… В порядке – уже никогда…
– Как так? Но почему?
– Сонечка умрет. Ее умереть опухоль. Большая. Тут… – и Александра Федоровна, до сих пор не слишком хорошо говорившая по-русски, предпочла показать рукой, где именно больное место у несчастной девушки. – Врачи, все… и в Германия. И здесь. И милый наш Гирш… все говорят: пять лет. И конец. Но, наверное, меньше, чем пять лет… Боже, я ее так люблю. Такая хорошая! И так плохо. Так плохо…
Казалось, что этот взгляд прожжет Вадима до каблуков.
– Государыня, вы позволите, если и я посмотрю ее? – неожиданно для самого себя предложил Вадим.
– Я спрошу. Если она не возразит. Конечно, посмотрите. Я прошу Господа о милости каждый день. Но все говорят одно: много – пять лет. И вы же, вы… военный доктор. Рана, кровь, скальпель. Это ваше дело. Но и Гирш, и Боткин сказали, что делать резекцию уже нет никакой возможности. Конечно, то, что вы нашли такой удивительный способ помощи нашему Алешеньке – это чудо Господне. И я верю вам, и во всем уповаю на ваше искусство. Но здесь – другое. Ее уже поздно резать. Для нее это – сразу смерть.
– И все-таки я должен убедиться…
Вадика пригласили к княжне Орбелиани после полудня. Девушка, хоть и смущалась, но стойко и безропотно позволила себя осмотреть. Увиденное удручало. Явная опухоль, здоровенная, уже захватившая два позвонка в нижнем отделе позвоночника. Несомненно, прогрессирующая. Бедняжке было трудно лежать на спине, а без костылей она не могла даже выйти из комнаты.
Но… было что-то в облике врага такое, что заставило Банщикова-врача внутренне напрячься. Его чутье, шестое чувство подсказывали: что-то тут не так. Пальцы не верили! Его пальцы прирожденного диагноста упорно не соглашались, что под ними – онкология. Почему? Если бы знать? Хотя… да! Температура. Эта дрянь явно теплее, чем тело вокруг.
Тогда что дальше? А дальше доктор Вадик просто впал в ступор. Когда узнал, что все началось с жара. Что скачки небольшой температуры у нее иногда случаются и что кровь на исследование у Сонечки никто не брал.
Через час все было ясно. Хвала микроскопу и доктору Коху. Сомнений никаких – у девушки костный туберкулез. Очаговая форма. С одной стороны – если быстро получится завершить со стрептомицином, не только спасем, не только ходить и на лошади скакать будет, но и детей рожать. С другой стороны – скрытый бациллоноситель в царской семье! Час от часу! Только Гиршу пока не говорить, иначе удар хватит старика лейб-медика: тут чахотка – пока та же смерть, только еще и заразная. А он недосмотрел…
Значит, остается одно: переговорив