К началу войны он был уже не тем робким молодым человеком, после кончины отца страшащимся престола. Ищущим поддержки друзей и невесты, по-человечески пока мало знакомой девушки. Ведь влечение страсти, пылкая влюбленность туманят разум идеалом, но не заменяют прожитых вместе лет, пройденных дорог и выстраданных бед…
Но чем выше возлетишь, тем жестче падать. Когда «хозяин земли Русской» осознал весь ужас мрачной бездны, разверзшейся перед ним благодаря его собственной гордыне, Николая обуяла паника куда большая, чем тогда, в Ливадии, у гроба почившего родителя. Проводя в поисках выхода ночи в молитвах и смятенных думах, он то цеплялся за мысли о новой деспотии, то готовился искупать грехи отречением и монашеством. Но, в конце концов, сумел-таки взять себя в руки и свыкся с неизбежностью упорной, кропотливой работы над ошибками, предложенной ему Вадиком и его друзьями.
Господь наставил его на путь истинный? Но и тугодумом Николай не был. Отринув мистику, разум также стоял за то, что алгоритм выживания России и его семьи, предложенный иновремянами, вполне реализуем. Теоретически. Если бы не одна малая малость…
Их логика и знания беспощадно убеждали, что догмат незыблемости самодержавных порядков сыплется карточным домиком из-за невозможности промышленного подъема при малограмотном народе. Без всеобщего начального, а затем и среднего образования двигать страну вперед уже немыслимо. Только вот правление грамотными людьми по лекалам средневековья, это путь революций и бунтов. А из эволюционного тупика есть лишь один выход: власть, по форме и методам соответствующая состоянию общества…
С огромным трудом смирившись с необходимостью «революции сверху», Николай осознал, что его ждет бешеное сопротивление со стороны российских элит. Дворянства, Двора, Фамилии. В первую очередь, со стороны многочисленных дядюшек. Отдельная песня – Сенат. А есть еще генералитет, Победоносцев, Синод, церковные иерархи… С кем-то он предполагал управиться быстро, но кто-то вполне может встать на путь составления заговоров с покушением на цареубийство. И не в отдаленном восемнадцатом году, а гораздо раньше.
Игра предстояла рискованная. Но при раздаче карты легли вполне пристойно. Ведь кроме знаний о будущем и команды верных толковых помощников, у него было и еще одно серьезное преимущество – фора первого хода.
Дик внезапно вырвался из снежной пелены откуда-то сбоку. Он мчался на Николая неотвратимо, словно торпеда, от которой кораблю не увернуться, и всем на его мостике остается лишь вцепиться в поручни и отрешенно следить за тем, как ее стремительный, пенный след приближается к борту.
«Все.