Он смутно предполагал, что, возможно, ему удастся выбить дверь и броситься на сторожей. И тогда… либо он прорвется через них… либо умрет. Но вообще-то, он работал скорее просто потому, что хотел избавиться от постоянного ощущения ужаса…
Ему уже не хватало воздуха, он с трудом дышал… Бедняга чувствовал, что он вот-вот упадет и начнется агония.
В этот момент он услышал шум подъезжающей повозки. Кто это прибыл?
Сердце Манфреда готово было разорваться, когда он понял, что повозка остановилась возле стражников.
Приступ безумной надежды охватил пленника, когда он услышал голос, говоривший с солдатами. А приехавший спрашивал:
– Можете ли вы сказать мне, открыты ли сейчас городские ворота Парижа?
Эти банальные слова, этот простой вопрос наполнили Манфреда странной радостью.
Возможно, что при звуках этого голоса Манфред интуитивно почувствовал, что принадлежит он человеку доброму и смелому, сильному и мужественному! Манфред прекратил свою безумную работу…
Собрав последние силы, он закричал:
– Ко мне, месье! Кто бы вы ни были, помогите!
Манфред не ошибся. Возле караульного поста остановилась тяжелая дорожная карета, в которой находились мужчина и женщина. Мужчине на вид было лет сорок, хотя лицо его, если присмотреться повнимательнее, выдавало куда более значительный возраст.
Незнакомец был среднего роста, все еще стройный, худощавый, энергичный; у него были необычайно проницательные глаза, и в облике его чувствовалась эдакая бессознательная отвага.
Его спутница была еще молода и так красива, что ей в этом завидовала Диана де Пуатье, красота которой в те времена считалась самой совершенной. Печаль омрачила черты этой женщины, отнюдь не портя ее красоты…
Закончим наш короткий рассказ упоминанием, что на высоких (как было принято в те времена) козлах огромной дорожной кареты сидел форейтор, а рядом с ним – человек со смуглым лицом, длинными седеющими усами, придававшими лицу грозный вид.
Когда карета приблизилась к виселице, путешественник высунулся в дверцу и сказал человеку, сидевшему рядом с форейтором:
– Спадакаппа!
– Монсеньор!
– По какой чертовой дороге ты нас повез?.. Это же Монфокон, если меня не подводят детские воспоминания!
– Черт побери, монсеньор! – ответил человек, носивший такое странное имя. – Я же не так хорошо знаком с окрестностями Парижа, как вы – с римскими предместьями!
Путешественник, которого назвали «монсеньор», повернулся к сидевшей в карете женщине:
– Не выглядывайте в окошко, душа моя… Закройте свои прелестные глазки…
– Я закрою глаза, – послушно повиновалась дама. – Но почему?
– Потому