Призрачный Чувак стоял у живой изгороди, подняв руки и теребя себя за волосы. Мое сердце сжалось от сочувствия.
– Что он делает? – прошептал Миша.
– С ума сходит, – ответила я. Из здания лилось достаточно света, чтобы мне было видно, куда идти. Остановившись, я посмотрела на широкие ступени.
Приглушенный смех и радостные возгласы доносились из Зала, привлекая мое внимание. Акколада была хорошим времяпрепровождением. Танцы. Празднование. Беседы с семьей. Вот на что это было похоже. На семью.
Я взглянула на Мишу. Он тоже смотрел в Зал, и мне стало интересно, думает ли он об Алине.
– Алина на церемонии?
– Да, – ответил он, и я поняла, что это был глупый вопрос. Любой совершеннолетний Страж, у которого не было ребенка, за которым нужно было присматривать, был удостоен Акколады.
Миша тоже должен быть там. Не здесь, со мной, крадущимся в темноте, пока я разговариваю с призраками.
Покусывая ноготь большого пальца, я посмотрела на него.
– Почему бы тебе не пойти и не посмотреть, что происходит? После того как я разберусь с чуваком, я присоединюсь к вам.
Лицо Миши было в тени.
– Почему я должен идти туда без тебя?
– Потому что это лучше, чем быть здесь со мной, пока я болтаю с призраками.
– Предпочту быть с тобой, даже несмотря на всю эту муть с призраками.
Мои губы дрогнули.
– Вранье!
– Еще чего, – ответил Миша. – Кроме того, я не могу оставить тебя одну, когда ты разговариваешь с призраком. Если кто-нибудь выйдет и увидит, он подумает, что…
– Со мной что-то не так? – предположила я.
– Я не это хотел сказать. Просто это покажется странным, начнутся расспросы.
Обернувшись к Призрачному Чуваку, я увидела его на прежнем месте и направилась туда, стараясь держаться поближе к живой изгороди. Призрак, казалось, не слышал моего приближения, и теперь, подобравшись ближе, я могла видеть, что его рубашка была золотисто-синей, как у альпинистов Западной Вирджинии. Кроме того, с ним было что-то не так.
Задняя часть рубашки – порвана и окрашена в более темный цвет. Мое сердце слегка подпрыгнуло, как и всегда, когда я была так близко к призраку или духу, независимо от того, сколько раз их видела.
Я прочистила горло.
– Привет.
Призрак рассеялся, как дым на ветру. У меня отвисла челюсть.
– Как грубо.
Мгновение спустя он снова начал обретать форму, на этот раз лицом ко мне. Сначала сформировались голова и плечи, затем появилась остальная часть тела, но от пояса и ниже оно было прозрачным.
– Черт возьми, – выдохнула я, и мои глаза расширились, когда удалось рассмотреть мужчину. Я слышала, как Миша остановился в нескольких метрах позади.
Призрак был молод, может быть лет двадцати пяти, его лицо было мертвенно-бледным. Но это было не то, от чего мой желудок скрутило резким приступом тошноты. Передняя часть рубашки была разорвана – как и плоть под ней, исполосованная на рваные лоскуты.
Я