Незаметно подкралась ночь. Проводник принес белье и самолично расстелил его. Все ж это мягкий вагон, для важных персон, а не сидячее место в третьем классе.
– Отлучусь-ка на минутку в укромное место. – Я отложил газету «Труд» и поднялся из-за столика.
Француз понимающе кивнул. А я отправился в туалет, около которого на сей раз никто не толкался. Так что я спокойно смог умыться перед сном и полюбоваться в мутном зеркале на свою наивную физиономию.
А когда вернулся в купе, то шкурой ощутил, как в воздухе запахло электричеством. Хотя внешне ничего не изменилось.
– Ну что, будем спать? – спросил я.
– Нет ничего лучше доброго сна под стук колес, – улыбнулся Француз. – Только давайте закроем окно.
В узкую щелку приоткрытого окна пробивался прохладный воздух. Топить в вагоне стали слабее, и лучше его прикрыть накрепко, чтобы не замерзнуть ночью.
– Вы не подсобите? А то моих силенок не хватает, – извиняющимся тоном произнес попутчик.
Насчет нехватки его силенок что-то сомневаюсь. Но окна в вагонах и правда настолько тугие, что совладать с ними только спортсмены и могут.
– Сейчас сделаем! – с молодецким энтузиазмом воскликнул я.
Придвинулся к окну, чтобы закрыть его могучим рывком.
Тесное все-таки купе. Трудно разминуться, притом двум таким тушам, как наши.
Француз встал, пропуская меня к окну. И оказался у меня за спиной. Сочувственно поинтересовался:
– Может, вам помочь?
– Справлюсь, – я с трудом приподнял вверх тугое окно.
Тут Александр Николаевич, сволочь такая, ударил меня шилом в спину…
Глава 5
«Вот пуля просвистела, и ага», – как поется в старой военной песне. Можно теперь было добавить: «Вот шило просвистело, и товарищ мой упал».
Задумка была безошибочная. Я тянусь закрывать окно. И подставляется под удар моя мощная атлетическая спина. И сколько бы мышц и жира на нее ни наросло, все равно шило пропорет. Тем более вражий удар отработан до автоматизма и ювелирной точности – так судебный медик говорил. Моментальный паралич. Даже вскрикнуть не успеешь.
В общем, шило пролетело… И товарищ не упал. Товарищ в моем лице ощутил не раз спасавшее ледяное дуновение смертельной опасности. И необычно ловко и быстро изогнулся, что в царящей тесноте было очень проблематично. Но жить захочешь, еще и не так раскорячишься. Острие только слегка поцарапало бок.
Продолжая вращательное движение, локтем я что есть силы засветил по лысой башке эмиссара. И гарантированно снес его на только что застеленную свежим бельем нижнюю полку.
Не